флешмоб

Первые три песни в плеере:
1.1.Zaz - Je Veux
2. Archive - Bullets
3. Infected Mushroom - Becoming Insane

Три вещи, постоянно находящиеся в сумке:
1. кошель без денег =D
2. гитарный медиатр
3. ручка йопт =DDD

Три обязательных действия перед сном:
1. йога
2. сигарета. *именно в такой последовательности =D*
3. сорвать день на календаре. *это целый ритуал)))*

Пять человек, кому передаёшь флешмоб:
не люблю отсаливать, так что кто хочет пусть делает)

@темы: при-личное.

---

Fuck them all (c)

С услужливого пинка родных и любимых я начала очень-очень старатся, чтобы увидеть в людях хорошее. Эксперимент с треском проваливается каждый раз как я выхожу из квартиры. Даже до этого, когда меня на кухне встречает мое кудрявое зеленоглазое чудо и начинает материть во весь опор, стоит мне пытаться шутить. Запомните, с сонным человеком шутить нельзя. Я же каждое утро забывая об этом правиле рискую словить горячий кофе макушкой))))
Ясен перец иногда мы все самые замечательные и вообще аняняшечки пока нам не наступят на хвост. На хвост нам наступают постояно и рано или поздно мы взрываемся. Да и как сказал Хаус, мир его трости, "мы все ничтожные самодовольные твари, ползающие по земле, но не обделены мозгами и поэтому изредка если сильно постараться ведем себя как нормальные люди".
Нормальных людей видно все меньше, такая печалистая печаль. Я ненормальная в ту же сторону, особенно когда от бурления говн люди делают больно дорогим мне людям. Тогда настает апокалиптический пиздец, и меня нужно связывать, иначе загрызу. Когда дорогим мне людям делают больно дорогие им люди, тот-самый-пиздец настает в моей голове. И в глаз для профилактики не дашь и не проорешься по-человечески. Вассал моего вассала не мой вассал, и это бесит. Особенно мерзко когда ты думаешь что твой друг в надежных руках, такую няшечку никто не обидит, да и вокруг него такие же няшечки, а потом тот, о ком ты думал в лучшем виде, срет в душу из-под неожиданного угла. Признавать, что промахнулся в человеке, считая его таким растаким чудесным, - фу. Но когда думаешь, что твоему другу, который в общем-то тоже ошибся, еще херовее, о своей злости забывается и уже думаешь не как по-тихому набить морду за плохое поведение, а как успокоить родного человека, раненого в самое сердце. Которому уже все равно, ошибся он или нет, разочаровался, оказался преданным, - ему больно. Он об этом думает, а не о том как его наказать. Мама не зря мне твердила "не ищи причину, ищи выход из результата". И я старательно забываю о том как хочется разбитьрастоптатьуничтожить и начинаю искать выход из результата, который рыдает мне в трубку.

Из меня выйдет самый хуевый альтруист, пока меня не перестает задевать то, как больно моим друзьям, ведь я бы забила будь больно мне. Но все это я к тому, как можно искать в людях хорошее, когда всем гораздо проще насрать в душу, чем один раз улыбнуться?

@темы: развели тут пиздоболию, ой извините, извините (с), и на утро у меня вышла черепаха (с)

---

Название: Реальности.
Автор: Latishia
Бета: debby
Пейринг: разные по ходу сюжета. Основной – 5927 (2759, в частности), 6918 для этой главы.
Рейтинг: от G до NC-17
Жанр: своеобразное AU
Ворнинг: периодический ООС, остальное дальше – больше.
Размер: макси
Состояние: в процессе
Дисклеймер: пользуюсь, но всегда возвращаю Амано.
Саммари: Реально только то, во что веришь и что видишь. Но если ты что-то не видишь, это еще не значит, что этого нет.
От автора: автор уныло окинул взглядом канон и обилие фанфиков в три предложения и решил с помощью вдохновителей с полными травой и грибами головами что-то создать. Планируется много, долго и запутанно.

Глава 1
Глава 2
Глава 3

Глава 4

Глава 4

Ночь была беспокойной. При первой же попытке уснуть неизменно хлопала щеколда на окне, пытаясь удержать рвущиеся с места ставни, и гудел беспокойный ветер – Тсуна в который раз повернулся на бок и накрыл голову подушкой. И дело было даже не в ритмичном грохоте ставней, а в шагах за стеной, оставляющих за собой противный скрип половиц. И тех заразительных нервозности и панике, которые распространял одним лишь звуком человек, не подозревающий о том, что своей беспокойной прогулкой по коридору делал только хуже. Тсуна понимал, что, может быть, так легче успокоиться, но сам он только чаще ерзал на кровати и все выше натягивал одеяло, пока не накрыл себя с головой. Ему казалось, что бодрствовал не только он; не слышно было спокойного посапывания Ямамото, да и Рёхей – Тсуна был готов поспорить, что это он – не переставая мерил шагами коридор за их дверью. Тсуна не мог побороть и собственную панику, только прокручивал события нескольких часов назад. Его одолевала гадкая, но такая назойливая мысль: а правильно ли он поступил?


- Давно?
- С полчаса назад.
- Но вы же там были.
- Я не знаю как так получилось. Вроде они были у нас на виду, все трое, и Ламбо говорит, что тоже ничего не видел.
Тсуна подошел к Рёхею, не в силах выносить его несчастный вид. Парень выглядел настолько печальным, что, казалось, будто сейчас с концами свесится с планшира и кинется в воду. Он тяжело вздохнул и обернулся, не поднимая глаз на Тсуну.
- Прости, Тсуна. Фуута постоянно был у меня на глазах, а я не смог за ним уследить. Чертов Мукуро…
- Не извиняйся, Рёхей, мы что-нибудь придумаем.
- Они уже, наверно, далеко… - Рёхей сжал руку в кулак и затряс головой. - Мы пока все обыскали, они уже успели скрыться.
- Мы их догоним.
Тсуна сам от себя не ожидал такой смелости, но, вспомнив глаза мальчишки, тут же отбросил сомнения. Он пообещал его найти, пусть и уверил себя, что прячет его только от тех людей. Даже думать не хотелось, что Мукуро – как же, коллекционер редких книг – мог сделать с Фуутой. И ведь повелся же на его вежливую улыбку и теплый взгляд, ни на секунду не подумал, что чужак окажется предателем, хотя их знакомство растянулось лишь на пару часов.
- Ты что, идиот?
Тсуна внезапно растерялся и тут же покраснел, увидев за своим плечом Гокудеру. Собранный и спокойный, как будто не вздыхал прерывисто и не цеплялся за его плечи минуты назад, смотрит безразлично, прислонившись к стене своей каюты.
- Ты их фрегат видел? Да с их скоростью они уже давно от нас оторвались и, даже если им мозгов хватило остановиться, мы их догнали бы только к утру.
- Ветер в нашу сторону, - Тсуна, наконец, встретился с ним взглядом. Рёхей расправил плечи и тоже поднял голову, осмелев от возникшей надежды, - внезапная решительность самого несмелого из их команды придала ему уверенности.
- Слушай, какого черта ты хочешь? Вы сами позвали этого полудурка на корабль, устроили с ним пьянку и натрескались до танцев на столах, - Рёхей понуро опустил голову, - ты же обещал мальчишке следить за ним, а сам… - Гокудера внезапно отвел взгляд, - сбежал куда-то.
Тсуна сжал руки в кулаки, сдерживая нахлынувший стыд. Нет, сейчас не время, об этом можно поговорить и позже.
- Ты же понимаешь, что с ним может случиться что угодно.
- Да мне плевать, я не вызывался в его охрану.
Тсуна задумчиво смотрел, как светловолосый лениво ковыряет носком ботинка пол, все еще не поднимая глаз. Как убедить равнодушного человека сделать шаг вперед? Как убедить равнодушного человека хотя бы уступить тем, кто хочет сделать шаг вперед? Как разбудить жалость и простое человеческое понимание в том, кому на все наплевать?
- Гокудера, - парень, наконец, поднял глаза на звук своего имени и встретился с решительным взглядом Тсуны. – Прошу тебя. Мы не можем его бросить.
Гокудера внезапно широко раскрыл глаза, но тут же махнул рукой, возвращаясь в свою каюту.
- И что это значит? – Тсуна непонимающе покосился на Рёхея. Тот лишь пожал плечами и, к радости Тсуны, наконец, улыбнулся.
- Когда он не знает, что сказать, он всегда уходит. Но это, в общем-то, почти согласие.


Тсуна оторвал голову от подушки, чтобы убедиться, что шаги на самом деле смокли, - должно быть, Рёхей в очередной раз направился к Ламбо проверить, не заснул ли бедный мальчишка, и по-прежнему ли он высматривает вражеский корабль в черноте горизонта. Тсуна устроился поудобнее, снова натягивая одеяло с головой. Оказалось, что в нервозности Рёхея не было ничего плохого, ведь несмолкаемый скрип половиц постоянно напоминал о том, что в любую минуту в их каюту мог влететь кто-нибудь из команды и сообщить, что они все-таки догнали Мукуро. И это, конечно же, стало бы для Тсуны хорошей новостью, несмотря на трясущиеся руки вкупе с его нерешительностью. Вместо этого навалившаяся тяжелым грузом тишина позволила молчавшим до этого момента назойливым мыслям вырваться наружу.
Какого черта он вообще сделал?
Тсуна робко коснулся пальцами своих губ и прижал колени к груди, пытаясь стать как можно меньше, - вдруг он исчезнет, и никто не заметит? Стыд горячей волной накрывал его целиком и стягивал тугим клубком в груди, теснее с каждым отзвуком судорожных стонов в его голове и воспоминанием о цепких пальцах на плечах, - будто открой он сейчас глаза и увидит воочию, с точностью врезавшегося в память. Обманчивую легкость опьянения и кратковременную эйфорию смыло за секунду, стоило Бьянки ворваться в каюту, оставив Тсуне в подарок лишь тупик и кучу неясных, щекотливых, жутко смущающих вопросов. А стоял же перед ним на коленях и…
Где он вообще этого набрался? Он никогда подобного не делал да и вовсе стеснялся говорить на подобные темы с Ямамото, но будто знал, что делать, ведь потянуло с непоколебимой уверенностью. Это и не было уверенностью, это было желанием. Сломать его контроль и раздражающее безразличие.
Самым ужасным было то, что ему понравилось. И Гокудере понравилось, иначе бы он…
Тсуна подавил растерянный вздох и повел ладонью от губ по щеке, едва ощутимо касаясь.
Иначе бы он не потянулся… его поцеловать? Не понятно, хотел ли он этого вообще, ведь отстранялся как будто в страхе сделать что-то не так. Теперь горела щека там, где несмелым поцелуем остались следы его губ, а может это был просто стыд.
Как же хотелось…
- Тсуна, Ямамото! – в дверь с силой затарабанили. – Вставайте, мы их нашли!
Наваждение исчезло, и Тсуна одновременно с Ямамото – в любой другой день он бы посмеялся над их синхронностью – повскакивали с кроватей и рванули на палубу. Рёхей уже был наверху и стоял у планшира, с такой силой сжимая перила, что четко обрисовало мускулы на руках. Тсуна тут же подошел к нему и успокаивающе положил руку на плечо, на что Рёхей лишь коротко улыбнулся и снова напряженно уставился на горизонт.
- Они здесь.
- Я вижу.
Он действительно видел замерший неподалеку от них корабль. Почему он сразу не заметил, насколько темным было дерево, из которого он был сделан? Корабль казался почти черным, и Гокудера был прав, они бы не только не догнали его, но и просто не заметили в темноте. Но каким-то чудом к рассвету их удалось догнать, оставалось только надеяться, что удача и дальше не отвернется от них.
- Ну… и что мы будем делать теперь? – неуверенно спросил Ямамото, прикидывая расстояние до корабля. – Тут не меньше 2 миль до него. Пушки две, и те не дотянутся. Нас пятеро, так что нас потопят вместе с кораблем раньше, чем мы решимся взять их на абордаж.
Рёхей ухмыльнулся через плечо, и Тсуне почему-то стало жутко.


Мукуро спустился в трюм, любовно поглаживая гладкие перила ладонью. Беспокоиться было не о чем - эль сморил этих идиотов так, что они едва ли к утру обнаружат пропажу мальчишки, самый мелкий и через чур прозорливый добровольно хлебнул афродизиак и сейчас, наверно, развлекается с кем-нибудь из своей команды. И самое главное: книга, наконец, была у него. Чертовы паршивцы прятали ее по всей стране, и ему смертельно надоели эти самодовольные пираты, полагающие, что могут тягаться с ним. Все эти глупые людишки заполонили водное пространство так, что не продохнуть. А теперь достаточно было продать информацию нужным лицам и дождаться, пока эту пиратскую братию уничтожат к чертям. Но ведь, в конечном счете, не всегда выигрывает тот, кто купил информацию? Многие ошибочно думают, что продавший остается в минусе, - такие просто не понимают, что никто не умеет управлять информацией лучше, чем Мукуро. И никто не умеет управлять лучше Мукуро.
День обещал быть замечательным, оставалось только поделиться этой радостью со своим любимцем. Мукуро улыбнулся в предвкушении и легко нашел нужную дверь в темноте коридора, тут же откидывая узкую деревянную доску, висевшую на крючьях поперек двери, дабы отрезать малейшие попытки побега его маленького, но очень упрямого любимца.
Комната встретила его теплым светом лампы и абсолютной тишиной. Мукуро осторожно присел на краешек кровати и как можно аккуратнее убрал темную прядь с лица лежащего перед ним парня. Тот тут же проснулся и откинул ладонь Мукуро со своего лица, опалив непрошеного гостя гневным взглядом.
- Тише, Кёя, - как же ему не хватало этих горящих темно-синих глаз. Он оставил его лишь на вечер, а уже так соскучился по своему неуправляемому зверьку.
Брюнет кинул быстрый взгляд в сторону двери и вскочил с кровати, но Мукуро цепко схватил его за руки, поднимаясь следом и прижимаясь к его спине.
- Ты ведь не думаешь, что можешь сбежать? Помнишь, что было в прошлый раз? – Мукуро повернул к себе его голову и прижал зубами подсохшую ранку на губе, срывая с губ Кёи недовольное шипение.
- Отпусти меня.
- Неужели ты не скучал по мне? – дернувшиеся из его хватки руки ясно давали понять его ответ, но Мукуро по-прежнему крепко прижимал его к своей груди, нежно скользя губами по разбитым губам и собирая языком подсохшую кровь. – Ты только посмотри на себя, ну как я могу тебя отпустить?
Он подтолкнул Хибари к зеркалу напротив них и стал его взглядом - ласкал взъерошенные черные пряди, тонкие ключицы под воротником рубашки, украшенной красноватыми уже высохшими каплями, впалый бледный живот и обнаженные ноги. В прошлый раз он оставил его лишь в рубашке, зато теперь он нашел в нем еще одну очаровательную черту – Кёя так мило поджимал пальцы ног, если ему было холодно.
Он сотни раз говорил, что ненавидит пиратов, особенно тех, что гонялись за его головой, но не смог отпустить самого дикого из них. Тем более, когда узнал, чего стоит подчинить себе его буйность и наслаждаться холодным, разгневанным взглядом.
- Ты столько гонялся за мной, что я больше не могу отпустить тебя так просто.
Ему нравилось делать Кёе больно, но еще больше нравилось доставлять ему удовольствие, ведь так ему было гораздо хуже. Он мучился не только от Мукуро, но и от того, что проигрывал самому себе, своим стонам и вскрикам, и каждый раз цеплялся за своего тюремщика, сколько бы это не повторялось. Это было видно в его глазах – каждый раз обещал себе переждать и гордо вынести, но срывался, неизменно метаясь в его объятьях. Так и сейчас сжал зубы, пока Мукуро водил губами по его шее и жадно шарил руками по груди и животу, пытаясь еще больше прочувствовать тепло гладкой кожи, открыть еще больше потаенных местечек, спрятанных за мешающей тканью рубашки.
- Ты только посмотри на себя, - Мукуро подтолкнул свою жертву вперед к зеркалу, зарываясь носом за воротник, чтобы пробежаться языком по тонким ключицам, и положил ладони на его талию. – У тебя талия почти как у девушки, еще чуть-чуть и можно обхватить.
- Иди к черту, - Кёя поймал глаза Мукуро через зеркало – он знал этот взгляд. Чертов демон развлекался, дразнил до крайней степени бешенства, когда хотелось сорвать мерзкую ухмылку ногтями и плевать ему в лицо его же кровью. Он знал и то, что вырваться можно или сейчас или дотерпев до конца представления. Но занавес опускался не под его музыку. Если бы его не держали его за талию так крепко, можно было вырваться в открытую дверь, но проклятый ублюдок читал по губам, расшифровывал самые незаметные взгляды, предугадывал малейшие реакции и ласкал губами, вжимался пальцами именно там, где Кёя становился бессилен, каждый раз выгибаясь от коктейля непрошеного удовольствия и чистой ярости.
- Ты хочешь сбежать от меня, но твое тело не может, - в подтверждение Мукуро вжался в него бедрами и настойчиво потерся, улыбнувшись от услышанного шипения. – Ты ведь ждал меня. Считал минуты до того, как я вернусь. До того как спущусь к тебе.
- Однажды я доберусь до тебя. И буду смотреть, как ты корчишься от боли.
- Ты ведь не хочешь этого. Кто ты теперь – без меня? Я твоя ненависть, Кёя. А ты не можешь без нее, - приподняв Кёю за подбородок, Мукуро прижал губами бьющуюся жилку, потянув тонкую кожу зубами. – Посмотри на себя. Свои глаза не обманешь.
Кёя поднял глаза, встречаясь со своим отражением. Это не мог быть он – горящий взгляд, окрашенные красным скулы, приоткрытые губы, тонкие бледные пальцы, удерживающие его подбородок, своя ладонь, вцепившаяся в запястье другой руки своего мучителя, и макушка темно-синих растрепанных волос; как хорошо, что ее обладатель не видит его лица. Хотя Мукуро прекрасно знал, что Кёя увидит в своем отражении именно то, что он хотел ему показать. То, что Кёя снова проигрывал. Себе.
- Иди развлекайся со своими подчиненными. Я слышал, как ты запер какого-то мальчишку в соседней каюте, - упрямец старательно игнорирует даже свой хриплый от возбуждения голос.
Мукуро лишь улыбнулся. Неужели ревнует?
- Мне нужен ты, мой маленький Кёя.
Широко распахнув глаза на звук щелкнувшей пряжки ремня, Кёя пытался оттолкнуть Мукуро спиной, но лишь крепче угодил в ловушку, теперь прижатый грудью к зеркалу.
- Ну почему ты никогда ничему не научишься? Тебе не уйти от меня, - Мукуро раздвинул бедра парня, пользуясь его растерянностью, и рывком вошел наполовину, накрывая ладонью его живот. Кёя инстинктивно выгнулся от болезненного проникновения, – Пока я этого не захочу.
Кёя вскинул руки, соскальзывая влажными ладонями по гладкой поверхности зеркала, - ему нужна была опора, но его бедра крепко держали цепкие пальцы, и с каждым толчком его грудь прижималась к зеркалу. Хотелось отпрянуть от контраста прохладного зеркала и разгоряченной кожи, но позади был только его мучитель, и это было выше его гордости. Хватало и того, что он едва сдерживал рвущиеся с губ стоны и желание насадиться глубже, - сегодня Мукуро как назло двигался, как ему нравится, быстро и рвано, смазывая ощущение боли поцелуями на шее.
- Я тебя ненавижу.
- Для меня это почти признание в любви, Кёя, - прошептал Мукуро, жарко обдавая дыханием его ухо. – Не отворачивайся, смотри.
Кёя мог бы закрыть глаза, но не вышло, будто смотрел со стороны на их тесно прижатые друг к другу тела, на свои так пошло выставленные бедра, на ухмылку Мукуро и его хитрый взгляд – тот читал его, читал как всегда, знал, что легче вынести, не видя своего лица. Теперь же был вынужден смотреть как проигрывает, как откидывает голову назад на чужое плечо, отрываясь от блаженной прохлады, и стонет протяжно, срываясь на хрип. Мукуро еще раз резко толкнулся в него и кончил следом, прикусывая кожу на его плече. Ноги предательски подкосились, и Кёя опустился на одно колено, замечая, что Мукуро тенью усаживается за его спиной.
- Ты всегда будешь идти за мной, - Мукуро собрал пальцами белесые капли, стекающие по зеркалу, и повернул ладонь к Кёе. Тот вздрогнул, уставившись на его руку, поблескивающую при свете лампы, – Мы будем связаны, сколько бы ни прошло времени. Даже когда мы умрем, я найду тебя в следующей жизни, и ты не сможешь уйти от меня.
- Господин Мукуро! У нас проблема!
- Так будет всегда, Кёя. Помни об этом, - шепнул напоследок Мукуро и поднялся с пола, метнув недовольный взгляд на дверь.
Ланчия терпеливо ждал его за дверью, переминаясь с ноги на ногу.
- Что еще за проблема?
- Там корабль. Кажется, с этого корабля вы забрали мальчика.
- Ну и что? У них же нулевое вооружение, - Мукуро неспешно поднимался по лестнице. До этих безумцев рано или поздно дойдет, что со своим кораблем они вряд ли смогут вернуть Фууту.
- Проблема в том, что…они берут нас на таран.
- Они что, идиоты?


- Мы что, идиоты? – Тсуна в ужасе посмотрел на Рёхея. Парень выглядел на удивление бодро и оптимистично, будто действительно верил, что они смогут причинить вред такому огромному кораблю.
- Не дрейфь, Тсуна! – светловолосый встряхнул головой и потрепал Тсуну по плечу. – Ты думаешь, мы первый раз так делаем? Мы специально для таких случаев укрепили нос, так что пробоина у этих засранцев будет – будь здоров!
- А если они откроют огонь?
- А мы немного пошумим для начала, - Рёхей поставил ладонь козырьком, щурясь от солнца. – Да и не успеют.
- Как не успеют? – недоуменно спросил Ямамото.
- Не успеют… - эхом отозвался Тсуна, наблюдая за тем, как неумолимо уменьшается расстояние между их кораблями. Еще немного и он отчетливо увидит рисунок на их красно-синем флаге…
От пугающих размышлений его отвлек протяжный скрип половиц. Обернувшись, он увидел, как Рёхей помогает Гокудере катить черную – очень тяжелую, судя по их напряженным лицам, - пушку на нос. Руки Гокудеры постоянно соскальзывали с гладкой поверхности пушки, и Тсуна невольно отводил взгляд – слишком гармонично он смотрелся с этой опасной громадиной. И чем крепче он обхватывал ее руками, чем теснее прижимался грудью, толкая вперед, тем больше Тсуна понимал, что пушка идет ему гораздо больше клинка. Взрывному характеру - взрывное оружие.
- Ты нам помогаешь? – неверяще спросил Тсуна, наконец, стряхнув свое наваждение.
- Должен же кто-то потом собрать ваши трупы, - Гокудера ухмыльнулся через плечо и стал отдаленно напоминать Рёхея, может, сияющими в предвкушении глазами. Тсуна даже на секунду подумал, что их капитана подменили, а его вечное безразличие куда-то исчезло. – Так, разошлись.
Все трое послушно отошли назад, и через пару секунд к ним присоединился Гокудера, после того как зажег фитиль и прыжком отскочил от пушки.
- А ты не промахнешься? – Тсуна переводил взгляд с горящего фитиля на Гокудеру и крайне довольного Рёхея.
- Не промахнусь.
- А если…
- Слушай, сам сказал, что ветер в нашу сторону, теперь расхлебывай, - Гокудера шлепнул его ладонью по спине и улыбнулся. Впервые по-доброму, так, что Тсуна уставился на него, глупо улыбаясь в ответ. Грохот тут же оглушил его, но он все равно закричал:
- Но мы же ничего им не сделаем одной пушкой!
- А мы и не собираемся ничего делать, - прокричал Рёхей в другое ухо, - я же сказал, мы просто пошумим!
- Держитесь, идиоты!
Тсуна хотел было возмутиться, что к Гокудере снова вернулся его приказной тон, но отвлекся на крепкую ладонь, прижавшую его к чьей-то груди. Он поднял глаза на Гокудеру и не сразу сообразил, почему тот так крепко вцепился в стоящий рядом столб, - корабль нещадно тряхануло под треск раздираемых досок. Палуба под ногами задрожала, и Тсуна повис на Гокудере, не смея посмотреть, во что превратился корабль после такого столкновения, но Рёхей тут же оторвал его от своего друга и подтолкнул вперед.
- И…что теперь?
- На абордаж! – весело прокричал Рёхей.
Когда увесистая рукоять клинка легла в руку, Тсуна понял, что этот вопрос стоило задать немного пораньше.


Из-за густого дыма и мелькающих перед глазами сцепившихся на клинках людей Тсуна едва мог разглядеть своих и чужих. Пока ему легко удавалось уворачиваться от свистящих в опасной близости от своего лица лезвий, но он не собирался ни с кем вступать в драку и уж тем более ранить. Никто из этих людей не сделал ему ничего плохого, а Фууту он собирался вернуть более мирным способом и исчезнуть по-тихому. Но судя по масштабам того самого «пошумим», тихо уйти им уже не удастся. И это не говоря уже о Рёхее, который привлекал к себе внимание своими бодрыми криками.
Тсуна побежал вперед, утирая рукавом слезы с глаз, раздраженных дымом, и внезапно врезался в какого-то человека. Тут же выставив перед собой клинок, он медленно попятился назад.
- Эй, Тсуна! Это же я! – Ямамото тоже отпрянул назад, опасаясь наткнуться на острое лезвие.
- Прости, Ямамото. Я из-за этого дыма вообще ничего не вижу. Ты не видел Фууту?
- Собирался поискать его внизу.
- Ладно, тогда я поищу его на палубе, - Ямамото тут же рванул к трюму, но Тсуна успел кинуть ему вслед: - Только будь осторожнее!


После яркого рассветного солнца в трюме было так же сложно ориентироваться, как если бы ты был слеп, - приходилось постоянно шарить руками по стенам, особенно спускаясь по лестнице. Самый нижний коридор освещался лампой, и перед Ямамото было более десяти дверей, абсолютно одинаковых на вид, разве что одна из них была закрыта гораздо надежнее остальных. Эту закрывала перекинутая поперек доска; в отличие от остальных, так примитивно ограниченных простой щеколдой. Что можно охранять так старательно, если не то, ради чего тебе пришлось проникнуть на чужой корабль?
Свою ошибку Ямамото осознал, только когда обнаружил за дверью не мальчика, а хрупкого юношу, сидевшего у зеркала, поджав колени и спрятав лицо за угольно-черными прядями волос. Ямамото осторожно сел рядом, тронув парня за плечо, и задрал голову – к его горлу опасно прижался столовый нож.
- Эээ…Привет.
Голова тут же взметнулась на незнакомый голос, и Ямамото поежился под колким взглядом темно-синих глаз.
- Тебя тут тоже насильно держат? – ответа он не ждал, все и так было ясно. Достаточно было взглянуть на разбитую губу и багровеющие следы на шее. – Как тебя зовут?
- Хибари.
- А я Ямамото. Надо вытаскивать тебя отсюда, Хибари, - Ямамото помог незнакомцу встать, придерживая его за плечо. Парень был какой-то диковатый, то злобно косился на его руку, то поплотнее запахивал стянутую с кровати простынь. – А ты случайно мальчика здесь не видел?
- В соседней каюте.
Разговорить молчуна было явно бесполезно, но Ямамото даже и не пытался, ему хватало того, что парень и так вел себя как дикий зверек. И хотя он вел себя не очень дружелюбно, Ямамото не мог оставить его, в его глазах легко читалось то, что ему все-таки нужна помощь, хотя вряд ли он когда-нибудь произнесет это вслух. А раз уж на двери был такой внушительный «замок», то этот Хибари явно многое значил для Мукуро, и этим спасением можно было еще раз отомстить за похищение.
Фуута действительно нашелся в соседней каюте, его жалобное всхлипывание было слышно даже за дверью.
- Фуута.
Мальчик обернулся и засиял улыбкой, тут же утерев нос рукавом. Ямамото потрепал светловолосую макушку и присел перед ним на корточки.
- Мы за тобой, – Ямамото заодно осмотрел мальчика, но, кажется, тот был в полном порядке, разве что заплаканные глаза выдавали его.
- Я знал, что вы придете.
- И поэтому ревел? – Фуута покраснел и снова шмыгнул носом, но потом улыбнулся на звонкий смех Ямамото. – Тсуна всегда выполняет свои обещания. Пошли, нас, наверное, заждались.
Когда они втроем вышли на палубу, - доковылять по лестнице с Хибари на плече и Фуутой, который наотрез отказывался отцепляться от его штанины, сначала показалось невыполнимой миссией – Ямамото едва подавил желание броситься к Тсуне. Его друг стоял напротив Мукуро, выставив перед собой клинок.
Быстро осмотрев палубу, Ямамото заметил, что все сражение уже закончилось: Рёхей повис на Гокудере, который сам едва держался на ногах, Бьянки вцепилась в планшир, пытаясь перевести дыхание, но больше противников не было, и сбежать именно сейчас было бы лучшим вариантом, но Мукуро вряд ли позволил бы им так просто уйти. Это понимал и Тсуна, и чем сильнее становилось осознание, тем сильнее дрожала его рука, с трудом выдерживая тяжелую сталь клинка.
- Давно они?.. – недоуменно проводив взглядом сбежавшего Хибари, Ямамото подошел к Гокудере, не забывая прятать Фууту за собой.
- Ублюдок не хочет отпускать нас просто так, - прошипел Гокудера и кивнул головой в сторону Тсуны. – Просил не вмешиваться, а то я бы уже давно отправил этого улыбчивого на корм акулам.
Взгляд Ямамото тут же вернулся к Тсуне, стоило лязгу металла резануть уши. Противники сошлись, тесно прижавшись друг к другу, и снова отскочили в стороны. Им было не видно лица Мукуро, но Ямамото ясно видел лицо Тсуны – отчаянная злоба исказила его черты, а в глазах горела неистовая ярость. Он еще никогда не видел своего друга таким, он никогда не видел, чтобы хоть какая-нибудь отрицательная эмоция могла захлестнуть его так, до плотно сжатых зубов и сузившихся глаз. Но сам он не изменился, нападал быстро, но осторожно, будто боялся, что действительно ранит. Уроки Рёхея не прошли зря, Тсуна увереннее держался на ногах, отклонялся стремительно, и не тратил лишних секунд на контратаку. Ямамото хотелось зажмуриться каждый раз, как клинки сталкивались, но оторвать глаз было невозможно – схватка проходила так стремительно, будто могла кончиться в любую секунду.
- Ты еще такой маленький и глупый, - Мукуро наклонился, будто боясь быть услышанным, чтобы прошептать в ухо: - Ты думаешь, что я зло. Но твои друзья – гораздо большее зло. Пираты грабят и убивают людей ради своей выгоды.
- Мы не такие.
- Ты просто не видишь правды, - юноша позволил себе обнять Тсуну за талию.
- Сука же… - Ямамото удивленно посмотрел на Гокудеру. Показалось ли ему, что Гокудера прикусывает губу сильнее с каждым разом, как Мукуро сокращает расстояние, ближе и доверительнее прижимаясь к Тсуне?
Тсуна извернулся, изо всех сил врезав Мукуро в челюсть, и отскочил от него, поворачиваясь к друзьям спиной.
- Неужели они тебе так дороги? – Мукуро сплюнул кровью, медленно поднимаясь с колена. Такой красивый мальчишка – решительный взгляд, светло-ореховые пряди, ласкаемые ветром, хрупкая фигура, в которой спит столько невероятной силы, - спутался не с теми людьми.
- Они мои друзья, - в сердце Тсуны странно екнуло, и он несмело сделал шаг назад. Так беспокойно появляются только дурные предчувствия.
- Правда? Мне кажется, что с одним из них ты дружишь несколько по-другому, - Мукуро ухмыльнулся и подмигнул, игриво подкидывая в ладони свой клинок.
- Не смей, - голос Тсуны с угрожающе-тихого сменился испуганным, - Я твой противник.
- Значит, я прав. Очаровал тебя зеленоглазка, - ехидно усмехнувшись, Мукуро примерился и метнул клинок.
Время замедлилось в несколько раз, и Гокудера наблюдал, как узкое лезвие плавно летит прямо в него, без труда разрезая воздух. Мучительно медленно, но почему-то нет сил отойти в сторону, ведь мог сделать просто шаг; вот тебе и магия, гипноз, в которые не верил. Наваждение спало, и время вошло в свой ритм – перед глазами возникла чья-то спина.
- Тсуна! – ответом на свое имя послужил только короткий вскрик, когда клинок глубоко вошел в плечо Тсуны.
Утробно зарычав, Тсуна вырвал клинок из плеча и, тут же выпрямившись, кинул его обратно в Мукуро. Он откинулся назад, падая в подставленные Гокудерой руки, и закрыл глаза. Все. Не было никакой разницы, попал он или нет, нападет ли сейчас Мукуро, воспользовавшись его слабостью. Глаза заволокла мутная молочного оттенка пелена, и зашумело в ушах, приятно окуная в расслабляющее забытье. Кто-то так назойливо заорал ему в ухо, что хотелось просто ударить. Зачем же так орать, скоро все кончится и так.
- …уна! Тсуна! Надо уходить!
Тсуна неохотно приоткрыл глаза и с удивлением обнаружил Мукуро, сидевшего на полу и прижимающего ладонь к своему разбитому лбу. Чьи-то руки настойчиво трясли его, и Тсуна задохнулся от вспыхнувшей боли в плече - будто прижгли каленым железом.
- Чего?
- Там какие-то корабли! Они могут быть правительственными, нам надо уходить, - быстро сказал Гокудера, помогая ему уйти с корабля. Тсуна беспокойно оглянулся, но тут же успокоился, видя, что все на месте. И даже маленький Фуута шел рядом, тревожно поглядывая на раненое плечо.
Осторожно перебравшись на нос своего корабля, который действительно оказался в целости, за исключением нескольких развороченных досок, Тсуна оглянулся, ища глазами Мукуро.
- Но ведь они тоже уйдут.
- Не уйдут, Хибари разорвал им парус, - Ямамото широко улыбнулся, указывая рукой на парня, невозмутимо сидевшего на их палубе. Под крик очнувшегося Рёхея, суетливое копошение Бьянки и И-пин с аптечкой, под очередную перебранку Ламбо и Гокудеры – Тсуне неожиданно стало невероятно спокойно, и он, облегченно вздохнув, провалился в сон.


Открыв глаза, Тсуна не сразу понял, где находится. В каюте было темно, а события дня смешались в одно цветное пятно, мелькающее в голове короткими урывками. Он бы даже охотно поверил, что это все было сном, что не было никакого спасения Фууты и напряженной схватки с Мукуро, если бы не стрельнувшее болью плечо, туго перевязанное бинтом, когда он попытался опереться на руку. Было нестерпимо жарко, и Тсуна даже поразился, как он не свалился прямо посреди боя от беспощадного солнца, которое жарило с самого утра. Осторожно поднявшись с кровати, Тсуна решил выйти наверх, чтобы понять, сколько он проспал. У лестницы он расслышал громкие вопли Рёхея, чей-то смех и звон столовых приборов – значит, празднуют. А это в свою очередь может значит только то, что день по-прежнему тот же.
- Тсуна самый лучший боец здесь! Смелее него вообще нет! Наш парень, ух, как я им горжусь! – Тсуна невольно улыбнулся на похвалу Рёхея.
Но заходить к ним совсем не хотелось, он и так почти задыхался от пыльных кают, тем более его по-прежнему тянуло в сон. Каждый шаг отдавался тяжестью в мышцах, и это ни в какое сравнение не шло с его прогулками со шваброй.
Палуба встретила его морским ветром – прохлада радовала до нового желания жить, и Тсуна с удовольствием втянул свежий воздух. Выдох застрял где-то на полпути, стоило Тсуне увидеть Гокудеру около планшира. Странно, что капитан не празднует очередную победу своей команды.
- А ты чего не празднуешь? – Гокудера вздрогнул и удивленно уставился на Тсуну.
- Там снова намечается пьянка, а я и так за сегодня устал, - светловолосый парень склонился над планширом, кидая осторожные взгляды на Тсуну. – А ты чего не спишь? Я думал ты в отключке до завтра.
- Внизу очень душно, вышел подышать.
- Как…плечо?
- Все в порядке, - Тсуна тепло улыбнулся. Ожидать заботу от Гокудеры слишком часто не приходится.
- Я переживал, что тебя серьезно ранит.
- Да? – голос Гокудеры тише, чем обычно, и от этого почему-то неловко, - Правда, все в порядке.
- Зачем ты защитил меня собой? – Гокудера выпрямился и посмотрел ему в глаза.
- Не знаю, как-то неосознанно…
- Мукуро говорил правду?
Можно было задать ответный вопрос, выставить себя непонимающим и ничего не видящим, но ведь Тсуна прекрасно понимал, чего стоило Гокудере спросить напрямую. И снова почувствовал себя как тогда - безумно уставшим. Бегать, прятаться, скрывать…
- Да.
Гокудера поймал губами его обреченный вздох, который, сорвавшись с теплых губ, стал его вдохом, и прижался крепче, осторожно проводя кончиком языка по нижней губе. Тсуна отчаянно вцепился в рукава рубашки Гокудеры и впустил его язык, несмело лаская его губы.
- Спрячем глаза и притворимся, будто ничего не было, да? – прошептал Гокудера когда-то оброненную чужую фразу. Запомнил. Понял.
Будто бы замкнуло. Стало мало ощущения теплого дыхания на губах, хотелось прижиматься теснее, но ближе было невозможно, гладить везде, но страшно отпустить узкие плечи, целовать жарче до вспышек в глазах, но губы и так размыкались только для нового вдоха и выдоха. Гокудера целовал лихорадочно, прижимая его губы своими губами, ласкал его язык, и Тсуна запрокидывал голову, задыхаясь, но даже тогда Гокудера начинал просто целовать его лицо и тереться носом о висок, позволяя отдышаться.
- Ты как то озеро, помнишь, у меня дома? – Тсуна улыбался и уворачивался, когда Гокудера пытался заткнуть его поцелуем. – Люди не знают, как опасна твоя глубина. Я не боюсь тебя... Я понимаю тебя. Нестерпимо хочу пить, но боюсь коснуться. Казалось бы, протяни руку и… Я бы всегда охранял тебя, знаешь, никому не позволил бы добраться до тебя так глубоко, как ты себя прячешь.
Гокудера вдруг отступил назад и опустил голову.
- Нам нельзя. Никак.
- Что? – Тсуна тут же сделал к нему шаг. Губы горели от его поцелуев так, что в происходящее просто не верилось.
- Мы не можем, понимаешь? Это все было моментным помутнением… – Гокудера снял его ладонь со своего плеча. – Мы оба парни и…
- Мне все равно, если ты хочешь, мы можем держать все в тайне.
- Нет, нам нельзя, - он сжал кулаки и сделал еще шаг назад, - Это никак не изменить, пойми.
- Да если бы я хоть что-нибудь мог изменить, я бы!..
Сорвался на крик и зажмурился, но тут же открыл глаза, побоявшись упустить Гокудеру из виду, когда он все еще был так близко, – палуба будто рванула из-под ног, и его внезапно закрутило, выбив из легких воздух так, как если бы кто-то ударил под дых. Тсуна согнулся, теряя Гокудеру из виду, и расслабился, не в силах противостоять невероятной силе.
-*-*-*-
Вдох-выдох.
- Дыши.
Вдох-выдох.
- Дыши, Тсуна.
Знакомая обволакивающая тьма. Как странно, что больше не шумит морской ветер и не чувствуется покачиваний на волнах… Черт, он ведь еще так и не разобрался с Гокудерой!
Попытавшись дернуться, Тсуна прижал ладонью висок от вспыхнувшей резанувшей боли. Он откинулся назад, удивившись ощущению чьей-то груди, прижимавшейся к его спине. Пусть, зато пока он не двигается, боль чувствуется только неприятным гудением, не более.
- Добро пожаловать домой, - насмешливый голос отозвался прямо у уха, и чьи-то губы легко коснулись мочки.
Он снова здесь.
- Ну как, понравилось приключение?
- Мне нужно поговорить с Гокудерой, мы еще ничего не решили.
- О, кажется, вы уже решили. Но ты ведь отказываешься в это верить.
Тсуна снова попытался вырваться, лишь бы исчез этот надоедливый голос, отвлекающий шепот. Нужно вернуть Гокудеру, пока он не надумал себе ничего ненужного… В голове снова что-то вспыхнуло и разлилось по сосудам словно горячий воск – как же больно…
- Будь хорошим мальчиком, сиди спокойно, - руки незнакомца ласково поглаживали его живот, а губы успокаивающе водили по шее. Его бы тут же сморило в сон, если бы он хоть отдаленно понимал, что происходит.
- Где я?
- Ты лежишь на мне.
Он что, действительно думал, что теперь-то этот человек станет прямо отвечать на его вопросы? И перестанет отвлекать его своими губами.
- Ладно, хотя бы прекрати так делать.
- Вот так? – язык влажно прошелся по шее, и Тсуна тут же вздрогнул.
- И вот так тоже! Знаешь, несколько неудобно, когда к тебе пристает тот, кого ты не видишь.
- Ты все еще меня не видишь? Жаль, я думал, что с прошлого раза желания в тебе явно прибавится.
- Когда ты мне уже объяснишь хоть что-нибудь вразумительное? – вся эта глупая ситуация невыносимо раздражала, как и жужжащая боль в голове, которая успокаивалась, лишь когда он не двигался. Но если он не двигался, какой-то неизвестный человек недвусмысленно распускал руки. И это чертово место, где не слышно и не видно ничего, что можно было бы принять за «что-то».
- Ты ведь пришел не за ответами, Тсуна. Когда ты захочешь знать, я все тебе расскажу.
- Хорошо, тогда зачем я пришел? Хоть это ты мне можешь сказать?
- Сейчас ты хочешь вернуться к Гокудере. И сделаешь что угодно для этого, я прав?
- Я не хочу, чтобы между нами были подобные недопонимания. Какая разница, что мы оба парни? Я хочу, чтобы он понял, что мы это мы, для меня пол играет последнюю роль… А он… Глупо это, я ведь ради него на все пойду, - тихо договорил Тсуна.
Незнакомец хмыкнул и поднял Тсуну на ноги, тут же отстраняясь.
- Ты правда этого хочешь?
- Конечно. Я не хочу, чтобы мы ссорились из-за такого глупого недопонимания…
Позади него едва слышно звякнул колокольчик, и он резко обернулся, не увидев, но почувствовав, как на его плечи опускается тонкая нить, неприятно впиваясь в кожу под тяжестью какого-то предмета. Колокольчик снова звякнул позади его спины, но, обернувшись, он снова никого не увидел - равносильно тому, что гоняться за солнечным зайчиком. В ушах странно зашумело, и он спросил в пустоту:
- Кто ты? - ласковый шепот прошелся по уху и растворился, будто его и не было.
- Ветер знает, где меня искать.

Megaherz – Rock Me Amadeus (radio edit)
Tiеsto – Adagio For Strings
Jimmy Eat World – Pain

@темы: хроники шизобреталя-фиголога

---

Все дороги в конце концов возвращаются в эту весну (с)

@темы: бредисловие

---

"А ты знала, что в слове фетиш ударение на второй слог? О_О" - неделя русского языка в твоем универе проходит весело, мм?)
Я вообще не особо дружу с русским, мне иногда кажется что с большей вероятностью я буду грамотнее говорить по-немецки, хотя учила его тыщу лет назад в школе. И меня совершенейше бесит, когда не привыкшие к тому, что я чаще всего забиваю на пунктуацию и разные формальности из обычной лени, воодушевлено убеждают меня, что у меня якобы было 2 по русскому. Ну, почти попали XD
И еще те кто:
- Я не ложила его сюда.
- Клала.
- Поклала я на твое ложила.
- После "по" будет ложила.
- Блядь!

=D Намек ни разу не толстый))
Вообще лень это мой персональный якорь и избавляться от него мне совсем не хочется. Просто потому что...лень))) В случае моих пописулек *дыщ об стол* у меня есть чудная, самая заебистая на свете бета, которая кажется однажды пошлет меня нахуй любит мне мозг за малейшую запятую и засыпает вопросами типа "а что ты этим имела ввиду?". Откуда я знаю что я имела если в этих случаях бодрствует только мое больное воображение?) А когда я пишу в веб-реальности, кому какое дело если меня понимают. Йа МаГлА Бы ПиФФать ФоТ ТаК! Но тогда бы я добровольно словила башкой кирпич. Может, все таки стоило родится блондинкой?)))
Грамотейства мне не добавляет еще и то, что я учусь где учусь. И по той же причине у меня больше матов чем цензурщины =D Но тут я уже развожу руками и отбиваюсь пинками от добродетелей, пытающихся привить мне истиный русский язык)))

@темы: я вырастил грибы, они растут и радуют меня (с), развели тут пиздоболию, ой извините, извините (с)

---

Чертова неопределеность ебет мозги не хуже чем три года назад.
Я и сама не знаю, чего хочу от жизни. Разводить сопли, что я жить с тобой хочу до конца, да и так и сдохну с этой проклятой любовью, - ты наверно только предложишь повзрослеть и не думать о глупостях. Ты привыкла жить настоящим, а я смотрю в будущее и постояно на тебя оглядываюсь, боюсь наверно, что однажды тебя не увижу за своей спиной. Да и не хочу я тебя там видеть, рядом хочу, чтобы одновремено шли.
С точки зрения человека живущего нормальной жизнью - все это херня полная и стандартные пиздострадания, вот только давно уже не 15 лет. Особо старперо-настроеные вообще скажут, что пора бы вступать во взрослую жизнь и зацокают как я, паршивка, все еще убеждаю себя, что я ебучий подросток с приступами долбоебизма застряла в детстве и выходить из него не хочу. Да и плюю я на ваше мнение.

Я представляю кипу просраного времени и ужасаюсь, когда вижу как бесполезно идут дни. Как мы стараемся кого-то и себя впридачу в чем-то убедить, жить сознательнее, поступать правильнее. Вы когда себя слышали в последний раз?
В детстве мы хотим скорее повзрослеть, во взрослом вернуться в детство, в старости мы просто доживаем. Часто одни.
И я бы наверно продолжала жить по ветру и не смотреть назад. Если бы не ловила твой взгляд будто тебе стыдно за мое поведение. Хочешь, я буду серьезной? Но ты ведь все равно не поверишь, ведь ты не веришь в будущее. А зачем мне вести себя серьезно, если в этом нет смысла?
Мы погрязли в бытовухе и я все чаще прихожу домой, когда тебя нет дома. Живу, когда тебя нет дома. Я не хочу так жить. С непривычки пью кофе в одиночестве и закрываю за собой дверь на ключ. А ты не встаешь меня провожать в своей дурацкой цветастой ночнушке. Или вообще остаешься на ночь у родителей. А я просыпаюсь, потому что не слышу как ты бормочешь во сне. Меня тишина будит, понимаешь?
Но знаешь, я буду молчать, пока смогу засыпать у тебя на коленях, пока ты смотришь телек и пьешь свой мерзко-пахнущий зеленый чай. Но пустая квартира кажется еще омерзительнее, когда она им не пахнет. И тобой не пахнет.

А ты ведь прочитаешь. Посмотришь с укором и уйдешь со вздохом. Делать свои дела и бытовушные мелочи. Как раньше никогда не делала.

@темы: развели тут пиздоболию, ой извините, извините (с), и на утро у меня вышла черепаха (с), с корабля на баб

---

Деб, ты сказала, что сие и пальцем не тронешь. Тронула.
Я же говорила что коварнее незаметно подкравшегося пиздеца ХД

@темы: я вырастил грибы, они растут и радуют меня (с)

---

А я тут! ухххх!
Да благославит Небо тех глючных, замечательных, потрясающих, грибно-травно-курительных людей с большой фантазией вокруг меня! и подарит много-много печенек и еще немного грибочков чтобы хватило на продолжение вдохновления меня!
Так, восхищение кончилось.
А все дело в том, что я решила написать фанфик по Реборну. Хиц, скажи мне валить обратно к себе в ментовку . И между прочим, выключить свои думающие не в ту сторону мозги, снять смирительную рубашечку и написать сурьезное, полное драматизма, странное произведение что-то. И длинное. Очень. Такое длинное, что меня наверно закидают помидорами к третьей главе.
Вообще если бы не эти мои замечательные идейные вдохновители, хер бы я решилась на такое. Во первых с моими мозгами в такое не лезут, хотя уже не первый раз. И грабли меня каждый раз ни разу не останавливают Сначала было сложно решить, какую идею выбрать, но потом я решила. Если есть много, зачем выбирать меньше?)) Размер разбавленный странностями и нц-ой... Мне правда интересно, на какой главе прилетят помидоры)))
Но сначала надо морально подготовиться. То есть
Ох чую я еще пожалею об этом ХД

@темы: я вырастил грибы, они растут и радуют меня (с), развели тут пиздоболию, ой извините, извините (с), хроники шизобреталя-фиголога

---

"Недотрахит приходит весной".
Ага. Он по-моему вообще не стучится в любой сезон XD
Но если у кого и чешется в одном месте, то у меня все уходит в мозг, все таки он главный объект любви окружающих. К моему сожалению XD
Заунывное подвывание под окном любимой может привести только к прилету тапка в нос, так что я сижу и не вякаю. И пока позволяю любить мне мозг.
Я знаю, что ты, зёпка, читаешь меня х)

Хочу устроить какое нибудь непотребство в виде митинга по центральной улице в набедренных повязках или ритуальные костры перед памятником Ленина. Но вероятность того что в ментовке любить мне будут уже не мозг меня останавливает)))
Есть экстремалы вообще или все скучные посредственности? Давайте жить ярче!

@темы: я вырастил грибы, они растут и радуют меня (с)

---

Название: Реальности.
Автор: Latishia
Бета: debby
Пейринг: разные по ходу сюжета. Основной – 5927 (2759, в частности)
Рейтинг: от G до NC-17
Жанр: своеобразное AU
Ворнинг: периодический ООС, остальное дальше – больше.
Размер: макси
Состояние: в процессе
Дисклеймер: пользуюсь, но всегда возвращаю Амано.
От автора: автор уныло окинул взглядом канон и обилие фанфиков в три предложения и решил с помощью вдохновителей с полными травой и грибами головами что-то создать. Планируется много, долго и запутанно.

Глава 1
Глава 2

Глава 3

Глава 3

- Ты чего застрял?
Тсуна неосознанно скинул руку Гокудеры со своего плеча, едва не шлепнувшись в воду, и поторопился подняться по помосту, игнорируя недоуменные взгляды остальных.
- Ты мешок оставил, - взгляд Гокудеры с удивленного сменился недоверчивым, особенно когда Тсуна, снова поднимая ни с того ни с сего опущенный на помост мешок, едва не бегом проскочил мимо сбитого с толку Гокудеры, ни на секунду не отрывая глаз от своих ног. – Ты сегодня еще рассеяннее, чем обычно. Голову по дороге оставил?
Рассеяннее, как же. Тсуна сомневался, что это можно назвать рассеянностью.
С утра ему показалось, что все, в общем-то, нормально и не думать о вчерашнем вполне возможно. До тех пор, пока изрядно потрепанная команда не решила вернуться на корабль. Плохо было всем, и это с какой-то стороны даже радовало Тсуну, ведь если кто-то и заметил бы побледневшее от недосыпа лицо и мутный взгляд, то мог бы подумать, что Тсуна тоже веселился ночь напролет, как и вся таверна. Ямамото вернулся только под утро, успев подремать около часа, отчего весь день зевал и осоловело хлопал глазами, вообще ни на что не обращая внимания. Хуже, чем им двоим, было только Рёхею, который перед выходом едва ли не лежал на стойке трактирщика, - судя по тому, что грохот бьющихся бутылок стоял до утра, у его собутыльников тоже оказалась немалая выдержка.
Пока они ждали Гокудеру, Тсуна даже отвлекся болтовней с трактирщиком, вот тогда ему и вовсе показалось, что уж сегодня-то день будет удачным, и мало ли что он там вчера увидел. Вот только Гокудеру они дождались, и все надежды рухнули в тот же момент, как он спустился с лестницы.
Выглядел он как обычно, может, только настроение было получше, - Тсуне вдруг показалось, а не обознался ли он вчера?
А по дороге он понял, обознаться не мог. Иначе не избегал бы стоять рядом, не вздрагивал от случайных прикосновений, не прятал бы взгляд из-за того, что вместо обычного выражения лица Гокудеры перед глазами вспыхивали руки с тонкими пальцами, приоткрытые губы и даже чертова бутылка, которую тот опрокинул неловким движением.
Хуже всего было то, что Тсуна совершенно не представлял, как себя теперь вести. Реагировал неосознанно, не успевая заметить за собой настораживающую нервозность, краснел даже от самых маленьких мыслей в потаенных уголках своего сознания, боялся просто поднять глаза. И можно было притвориться и заставить себя забыть, и занять себя другими делами, да что угодно можно. Можно, но как теперь, когда знаешь, что замкнутый и безразличный может быть…таким?
Тсуна стоял у планшира, считая бьющиеся об борт волны. В любой другой день его бы успокоила сверкающая на солнце вода и ее мерное шипение, но сейчас слух будто специально улавливал очередную перебранку Гокудеры и Рёхея. Даже подошедший Ямамото, который обычно был единственным, кто мог успокоить Тсуну, только усугублял положение. Не задавал вопросов, но все его попытки разговорить Тсуну – на месте любого другого человека, Тсуну бы тоже насторожило внезапное молчание и задумчивость – с треском проваливались, стоило Тсуне по неосторожности обернуться и, пусть даже на секунду, но зацепить взглядом Гокудеру.


Собирались долго и суматошно, поэтому отплыли только через час. Ругань Гокудеры и Рёхея становилась все громче, отчего быстрее работать никто не стал. Гокудера даже сокрушался, что вообще предложил переночевать в городе; ночь, которую он хотел отвести для отдыха, превратилась в затянувшуюся пьянку, и теперь команда работала еще медленнее. Рёхей отказывался работать и спотыкался на ровном месте, Ямамото постоянно выпускал из рук фал, из-за чего снасти опасно трещали, и смущенно улыбался в ответ на разгневанный взгляд Гокудеры. Сам же Гокудера махнул на всех рукой, в том числе и на Тсуну, и исчез на площадке в конце корабля.
После долгих уговоров и уверений, что Гокудера застрял на носу надолго, Тсуна нехотя оторвался от планшира и поплелся за Ямамото и Рёхеем в камбуз. В самую первую ночь он спускался сюда в кромешной темноте после полуночных разговоров с Рёхеем и толком не смог ничего разглядеть. Теперь же он с удивлением обнаружил, что помимо их каюты, которую в прошлый раз Тсуна искал на ощупь и нашел только благодаря двери, предусмотрительно открытой Ямамото, было еще несколько дверей. Дверь камбуза обнаружилась сразу, как они спустились вниз по деревянной лестнице, и Тсуна даже удивился, что не заметил ее перед собой. После слепящего солнца на палубе полумрак коридора казался еще темнее, чем был на самом деле.
Темное дерево стен окружало почти пустое пространство со столом посередине и раскинутой кухонной утварью на нескольких стойках. Камбуз казался слишком большим для них троих, хотя позже Тсуна обнаружил, что в помещении их четверо, - маленькая девочка с длинными черными косичками суетливо копошилась у кастрюль с бурлящей водой и каждый раз вскидывала руки, бормоча что-то на неизвестном языке. Девочка обернулась и окинула гневным взглядом троицу, лениво развалившуюся за столом.
- Я же сказала, еще рано! – она говорила со странным акцентом, и ее голос почему-то постоянно менял тональность, – А вы кто?
- Тсуна, Ямамото, это И-пин, наш кук, - Рёхей кивнул в ее сторону и снова положил голову на стол.
Девочка внезапно поклонилась, взметнув черными косичками, и Тсуна заерзал на стуле – он настолько отвык от такой вежливости в свой адрес, что ему стало некомфортно. И-пин широко распахнула глаза, сжав в ладонях передник, и ринулась обратно к своим кастрюлям, видно услышав усилившееся шипение выкипевшей воды.
- А она не слишком… маленькая для повара? – прошептал Тсуна как можно тише, хотя гремевшая кастрюлями И-пин вряд ли их услышала бы.
- Ты просто еще не пробовал ее готовку, - Рёхей мечтательно вздохнул, - блюда ее страны такие вкусные, что пальчики оближешь.
- А она смелая для своего возраста, - Ямамото улыбнулся, наблюдая, как девочка громко ругает посуду.
- Я бы не советовал вам ее обижать. Она, может, и маленькая, но треснет так, что головой паруса пробьете.
Тсуна открыв рот смотрел на то, как маленькая девочка снимает огромную кастрюлю с огня и без труда ставит рядом. Скорее всего, Рёхей на себе испытал силу этой хрупкой фигурки, раз так воодушевленно отзывался о ее способностях.
- Как же она тут одна справляется?
- Кто сказал, что она тут одна?
Только сейчас Тсуна разглядел сложенные в кучи ящики и мешки с провизией, которые они все вместе занесли на палубу, и выглядывающую из-за них розовую макушку. Девушка встала в полный рост и двинулась к ним. Кажется, Тсуна покраснел – она оказалась единственной, кто мог позволить себе носить минимум одежды в такую жару. Присев на краешек стола, она мило улыбнулась Тсуне с Ямамото.
- Бьянки, - Тсуна неловко пожал ее узкую ладонь.
- Сестра Гокудеры, - Рёхей многозначительно подмигнул.
- Ты?.. – когда Тсуна слушал рассказ Рёхея о том, что когда-то сестра Гокудеры попыталась его отравить, он не ожидал, что однажды ее встретит. И уж тем более он не ожидал, что встретит ее на корабле, на котором Гокудера сбежал из родного города.
Бьянки недоуменно заморгала и улыбнулась.
- Ах, ты тоже про это знаешь. Как же я могла оставить своего маленького братика? Тем более он уже давно меня простил.
- Я тебя не простил, просто ты тайком забралась на корабль.
Тсуна обернулся и, заметив прислонившегося к косяку Гокудеру, тут же покраснел. Воображение будто специально путало его, и перед глазами вместо серьезного, собранного Гокудеры снова возникала соблазнительная картинка. Наваждение отпустило, только когда Гокудера неожиданно поморщился и поторопился сесть за стол, тут же отворачиваясь от сестры.
- Я знала, что ты будешь скучать без своей семьи, - ласково пропела Бьянки.
- И теперь меня тошнит от одного твоего вида.
Бьянки на секунду поджала губы, но тут же недоуменно пожала плечами. Может, на самом деле все не было так серьезно, как рассказывал Рёхей, ведь Гокудера, который казался из тех людей, что позволят себя предать только один раз, первый и последний, - Тсуна мог ошибаться, но это не было его первым впечатлением, - не простил бы ее настолько, что позволил плавать вместе с ним. Тогда Тсуну немного возмутило отношение Гокудеры. Конечно, все можно было легко списать на его каждодневную грубость, которую, разве что, вывести можно было только вместе с кровью. Тсуна был единственным ребенком в семье и не понимал, как можно было грубить своей сестре, которая обращалась к нему с такой нежностью. А когда Бьянки прижала к груди Реборна – черная морда снова появилась будто из воздуха! – и принялась любовно гладить его блестящую шерсть, Тсуна окончательно уверился: разве может быть человек безобиднее, чем она?
При всей ее безобидности и нежности во взгляде, Тсуна не мог понять одну деталь, которую с первого взгляда можно было и не заметить. Будто бы его на самом деле тошнило - Гокудера внезапно побледнел и уперся лбом в ладонь, слегка взъерошив волосы. Совсем еще маленький и беспомощный…
Он внезапно поднял взгляд и внимательно посмотрел на Тсуну, чуть прищурившись.
- Ты чего пялишься?
На этом его и замкнуло. «Маленький и беспомощный» Гокудера одной фразой довел Тсуну до новой паранойи – теперь это был Гокудера, который точно знал, что Тсуна за ним подсматривал. А еще Гокудера, который слишком плотно прижался к столу, Гокудера, который слишком часто ерзал на стуле и Гокудера, который слишком эротично держал вилку.
Тсуна положил голову на стол, успокаиваясь мерным гулом голосов, звоном вилок и убаюкивающими нежностями Бьянки к его коту. Грохот опрокинутого стула вывел его из оцепенения, и он удивленно проводил взглядом стремительно убегающего Гокудеру. Странный, резкий запах резанул нос - что это за дрянь такая?
- А это вам перекусить, - мурлыкнула Бьянки.
Тсуна сомнительно осмотрел что-то непонятной формы на тарелке, которое подозрительно отливало фиолетовым, и едва сдержался, чтобы не заткнуть нос.
- Мне кажется, что мы…
- …уже наелись, - Рёхей нервно улыбнулся, хватая Тсуну и Ямамото за шиворот, и силком вытащил их из-за стола. Нет, они не сопротивлялись, но Тсуна так увлекся разглядыванием непонятного блюда, что не заметил опасный блеск в глазах Бьянки.


- Она, знаешь ли, отвратительно готовит.
Свежий воздух, даже нагретый солнцем, радовал гораздо больше перспективы есть странное блюдо их второго повара, который был явно не рад их внезапной сытости. Но пока они трое сидели на длинной лавочке недалеко от лестницы, ведущей в трюм, можно было чувствовать себя в безопасности.
- Тогда зачем вы ее здесь держите? – недоуменно спросил Ямамото.
Рёхей откинулся на какие-то бочки позади него и уставился на небо.
- Пока у нас есть И-пин все не так страшно. Бьянки хорошо дерется, а мы делаем вид, что она еще и готовит хорошо.
- А что, вы часто сражаетесь? – Тсуна удивленно посмотрел на улыбающегося Ямамото.
- Бывает. Мне тут вчера рассказали…
- Твои соседи по пьянке? – Ямамото рассмеялся. Рёхей нахмурился и принялся трясти кулаком у его лица.
- Они экстремально крутые пираты!
Тсуна неосознанно потер ухо – если Рёхей был в состоянии орать громче обычного, значит, с ним тем более все в порядке, и последствия пьянки не настолько пугающие, как казалось сначала.
- И что они рассказали? – Тсуна не мог не спросить.
Рёхей повернулся к Тсуне, приподняв бровь, и бодро закивал.
- Говорят, плавает тут какой-то, все никак поймать не могут. А главное, никто его лица не помнит! Одни слухи только, - Рёхей сжал ладонь в кулак и зажмурился. – Вот бы встретиться с этим засранцем и надрать ему задницу!
Тсуна с ним согласиться не смог, встретить какого-то таинственного пирата, которого никто не может одолеть, ему совсем не хотелось.
- Если его никто не может победить, то разве мы можем впятером? – Тсуна вздохнул. Боже, у них же еще трое детей на корабле… - А мы так и вообще драться не умеем.
- Тсуна!
Тсуна шарахнулся от внезапно заоравшего Рёхея, морщась от звона в ушах. Внезапность была первой особенностью Рёхея, но Тсуна все равно не мог понять, что его так воодушевило.
- Я научу тебя сражаться!
- Чего?!
- Все, бери мой клинок и вперед!
Рёхей достал из сапога клинок и слегка подкинул его, чтобы Тсуна сумел поймать. Но Тсуна опасливо отклонился в сторону, пока клинок не шлепнулся к его ногам. Взвесив тяжелую рукоять на ладони, он внимательно осмотрел оружие и мысленно порадовался, что не решился его поймать. Сверкнувшая на солнце сталь лишь на вид казалась заманчиво-блестящим предметом, на самом деле заточенным до остроты бритвы. Он бы ни за что на свете не хотел выяснять правдивость своей догадки и уж тем более направлять жуткое оружие на Рёхея.
- Но у меня куча работы, Гокудера же разозлится…
- А ты у него спрашивал? – задумчиво спросил Ямамото.
Тсуне впервые хотелось прибить Ямамото.
- Давай, дуй к Гокудере. Я жду тебя здесь, - Рёхей шлепнул его по спине, заодно толкнув по направлению к каюте Гокудеры.
У Тсуны в общем-то не было особого выбора. Конечно, втайне он надеялся (даже был почти уверен), что Гокудера напомнит ему о его обязанностях и беспрекословно отправит драить палубу. Ради этого он был готов выслушать все, что он думает по этому поводу, и все оскорбления, которыми он приправит свою длинную речь. Чем ближе он подходил к двери каюты Гокудеры, тем меньше ему хотелось вообще что-то спрашивать. В его голове даже мелькнула идея, вообще не спрашивать и сказать, что Гокудера не позволил. Это никого бы не удивило, но врать Рёхею, который так яростно хотел ему помочь, Тсуне было стыдно.
Тсуна задрал голову и увидел Ламбо с Фуутой, хохочущих на смотровой. Светловолосый мальчик чувствовал себя в безопасности, беззаботно смеясь, но Тсуна ясно чувствовал ответственность за него. Это даже немного укрепило его желание научиться сражаться.
Слегка приоткрыв дверь, он заметил, что в каюте пусто, и даже вздохнул с облегчением, уже готовый возвращаться обратно ни с чем, но внутренний голос настаивал подняться по лестнице на нос - Тсуна и так знал, что Гокудера там, где же ему еще быть?
Увидев белобрысую макушку у руля, Тсуна неосознанно остановился, позволив себе разглядеть Гокудеру, который так удобно стоял к нему спиной. Пока он не ловил на себе этот прожигающий взгляд невероятного цвета глаз, он даже позволял себе некоторую вольность, свободно гуляя взглядом по хрупкой фигуре. Соленый ветер трепал его волосы, и он изредка отпускал руль, чтобы убрать с глаз мешающие пряди. Но затем руки снова возвращались на руль, почти любовно поглаживая округлые ручки.
Тсуна старательно пытался убедить себя, что тот делает это неосознанно, но все равно покраснел и случайно оступился, задев коленом какой-то ящик. Гокудера тут же обернулся на шум и нахмурился.
- Ты что тут делаешь?
- Я… - Тсуна робко сделал шаг вперед, не решаясь посмотреть ему в глаза, - Спросить хотел… Рёхей захотел научить меня сражаться и… Можно мне…
- Нет.
Теперь можно было вздохнуть с облегчением, но почему-то Тсуне стало обидно. Черт, он ведь даже не дослушал его! Неужели нельзя один раз уступить?
- Почему нет? – неожиданно осмелел Тсуна.
- Ты знаешь свои обязанности.
- Но…
- Слушай, у меня куча дел и мне некогда с тобой возиться. Думаешь, мне заняться больше нечем?
- Знаю я, чем ты обычно занимаешься… - пробурчал Тсуна.
И тут до него дошло. Да как же он вообще умудрился такое ляпнуть?..
Тсуна широко распахнул глаза, осознав, что у него вырвалось, и покраснел до кончиков ушей, тут же опустив голову в надежде спрятать лицо за свисающими прядями волос. Было поздно, он уже заметил мелькнувшее лишь на секунду удивление на лице Гокудеры и его настороженный взгляд.
- Ты видел.
- Что? Я н-ничего…
- Не ври мне, - подняв голову, Тсуна заметил, что Гокудера слегка улыбается. – Ты видел.
Тсуна закрыл лицо руками, тут же сдав себя.
- Я случайно, я не знал, что твоя комната соседняя…
- Да ладно, можно подумать, будто ты не дрочишь, - Гокудера усмехнулся.
- Нет!
- Ах да, тебе же 13.
- Почти 14, вообще-то!
- Ага, значит, все-таки дрочишь?
Тсуна внезапно успокоился, впервые услышав смех Гокудеры, но затем обида накатила с новой силой, и он решительно направился обратно на палубу. Это же надо было вытерпеть такое унижение из-за собственной глупости…
- Да стой же ты.
Тсуна послушно замер, но оборачиваться не стал.
- Черт с тобой, иди тренируйся с Рёхеем. Может, больше не потянет подсматривать за другими.
Тсуна так быстро сбежал с лестницы, что даже не успел удивиться, как умудрился не слететь с нее.


Поначалу Тсуна успокаивал себя тем, что клокочущая внутри него злость послужит отличным катализатором и подавит желание сбежать, а вспоминая пережитое унижение, он даже был почти уверен, что эта встряска поможет ему достойно встретить Рёхея. Но завидев своего будущего учителя, спокойно подкидывающего клинок в ладони, при этом не прерывая непринужденной болтовни с Ямамото, он тут же растерял всю свою уверенность. Ответы обнаружились сами собой - жгучий стыд одолевал его и проще было прикрыть неуемное смущение вскипающей обидой. Черт, он даже ответить ему не смог, сам себя выставил посмешищем.
- Готов?
Стоило им встать друг перед другом, как обида уступила трусости. Коленки Тсуны подло дрожали, а клинок грозил выскользнуть из потной ладони. Что он там думал про катализатор?..
- А… что мне делать? – тихо спросил Тсуна и неосознанно отступил назад.
- Сражайся из-за всех сил!
Надежды на часы какой-нибудь занудной теории рухнули, и Тсуна опасливо заозирался, когда Рёхей кинулся на него, опасно выставив перед собой клинок, который хоть и был короче, чем у Тсуны, но вряд ли менее острый. Тсуна долго время бегал по палубе, едва уворачиваясь от ударов, - клинок разрезал воздух над его головой и со свистом проносился в жалких сантиметрах от его уха. Уж не убить ли его он хотел?
Тсуна чуть успокоился, увидев, как Рёхей задорно улыбается, гуляя горящим взглядом по клинку, который Тсуна направил против него, инстинктивно защищаясь.
- Не убирай клинок и не опускай руку! – голос Рёхея гремел в ушах вместе с ветром, и Тсуна не мог сосредоточиться.
- Уворачивайся! – Тсуна не успел заметить, как оказался рядом с Ямамото. Кажется, они сражались, двигаясь по кругу.
По глупости отвлекшись на Ямамото и на кота, сидевшего у него на руках с недовольным видом, Тсуна не заметил, как Рёхей поставил ему подножку, и больно приложился затылком об доски. Небо перед глазами смазалось, сливаясь с лицом Рёхея, возникшим перед ним. Он неловко принял его руку и поднялся на ноги.
- Держи ритм, не смотри по сторонам. И вложи всю свою силу!
Тсуна не понимал, о каком ритме говорит Рёхей, и лишь изредка блокировал удары из простой случайности, чаще пугаясь резкого скрежета метала встретившихся друг с другом клинков, чем самого оружия. Его противник кружил вокруг него, совершенно неожиданно наступая с разных сторон, и не отвлекался ни на секунду, не позволяя Тсуне даже вздохнуть. Кинувшись в сторону от резкого удара, Тсуна не удержался на ногах и снова упал на спину, едва успев выставить перед собой клинок, - чужое оружие замерло в сантиметре от его глаз.
Не осмеливаясь вдохнуть, он с ужасом перевел глаза с острого лезвия на улыбающееся лицо Рёхея.
- Хорошая реакция, - бодро сказал он, помогая Тсуне подняться.
Тсуна тут же осмотрел своего неожиданного учителя, тот спокойно улыбался и даже не выглядел уставшим. У него после этой бешеной пробежки по палубе даже дыхание не сбилось!
- Но ты постоянно путаешься в ногах и следишь за оружием, а не за противником.
- Как я могу следить за противником, когда в меня тычут этой…штукой, - ошарашено пробормотал Тсуна.
- Следи за моими действиями и держи ритм. Так, еще раз.
- Да я вообще не…
Договорить он успел, Рёхей снова кинулся к нему, на сей раз двигаясь медленнее, чтобы Тсуна мог за ним уследить. Но Тсуна постоянно смотрел на свои ноги, с которыми у него, как сказал Рёхей, что-то не так, и, поднимая глаза, он видел уже стремящееся к нему лезвие. Он все еще уворачивался чаще, чем парировал удар, но постепенно все казалось проще.
- Смотри, корабль! – громко выкрикнул Рёхей.
Тсуна оглянулся, но понял, что это уловка, лишь когда в очередной раз оказался на лопатках, с приставленным к горлу клинком.
- Ты мертв, - весело сказал Рёхей.
Тсуна тяжело вздохнул и с трудом поднялся, опираясь ладонями на собственные колени. Он медленно поднял голову и указал на горизонт.
- Смотри, Рёхей, там корабль!
- Я на свою же уловку не поведусь.
- Я серьезно!
Рёхей обернулся и понял, что мальчишка не шутит.
- И он направляется к нам.
- Гокудера! – Тсуна впервые обрадовался присутствию Гокудеры.
Фрегат даже вдалеке казался угрожающе огромным, гораздо больше их парусника, который Тсуна поначалу так наивно счел большим кораблем. На фоне этого трехмачтового гиганта их корабль казался нелепой, пустой лодочкой, которую можно было полностью накрыть одним только полотном паруса приближающегося корабля. Фрегат приближался так быстро, что Тсуне даже показалось, будто он собирается взять их на таран. Осмотрев длинный ряд пушек, выстроенных на широкой палубе, он обреченно вздохнул - они могли бы даже не пытаться остановить корабль с таким вооружением.
- Закройте рот, у вас вид, как у напуганных кроликов, - Гокудера оттащил Тсуну и Рёхея от планшира.
Фрегат остановился у их корабля с ювелирной точностью, и трое незнакомцев, резко оттолкнувшись от планшира, легко приземлились к ним на палубу.
Уже немного привыкший к поведению Гокудеры Тсуна заметил его неприязненный взгляд, который чужой человек распознал бы с трудом. Для обычных людей он просто стоял, скрестив руки на груди, и смотрел чуть настороженно. Незнакомцы не выглядели таким уж подозрительными, какими они показались сначала, Тсуна даже улыбнулся в ответ на улыбку самого высокого из них. Очевидно, он был главным, двое парней по бокам от него держались почти вплотную, будто защищая, хотя сам главарь улыбался, не чувствуя никакой опасности.
- Кто бы вы ни были, вас явно не учили спрашивать разрешения, прежде чем входить на чужую территорию, - Гокудера нахмурился, когда незнакомец в середине убрал за ухо темную прядь, так необычно отливающую синим на солнце, и склонил голову.
- Мы просим прощения, но у нас просто не было выбора. Видите ли, на нас напали неизвестные пираты и гнались за нами несколько дней, и к тому моменту как мы сумели от них оторваться, у нас совершенно кончилась провизия.
- И? - Гокудера скептически осмотрел корабль с черными дулами массивных пушек, оставшийся после этой «пугающей» погони практически без единой царапины.
- У нас есть выпивка.
- И?
- И мы заплатим, - незнакомец многозначительно поднял брови.
- Да что ты к ним пристал, Гокудера! – Рёхей обнял за плечо стоящего рядом блондина. Тот криво усмехнулся – Тсуна с трудом догадался, что это, очевидно, улыбка, хотя выглядела она жутко. Парень был вообще похож больше на животное, чем на человека: ссутуленные плечи, растрепанная светлая шевелюра и заостренные клыки. – Гостям надо устроить хороший прием! Тем более если они попали в беду.
- Ты их знаешь ровно минуту.
- А вдруг на них напал тот самый пират, о котором все говорят? Тогда им тем более надо помочь.
- Спасибо, - темноволосый вежливо склонил голову и улыбнулся.
- Да черт с тобой, под твою ответственность, - лениво отмахнулся Гокудера и спустился в трюм. Тсуна проводил его взглядом и ошарашено уставился на Рёхея, который увлеченно болтал с их новыми гостями. Что-то подсказывало ему, что Рёхей так развеселился не потому, что был рад поделиться с ними провизией…


Увидев, как светловолосый парень спускается с лестницы и ставит на стол массивный ящик с дюжиной бутылок, Тсуна тяжело вздохнул. Предчувствия его не обманули, кажется, все их гостеприимство уверенно вело к тому, что Рёхей воодушевленно называл экстремальной пьянкой.
Тсуна скромно подвинул стул ближе, чтобы оказаться прямо напротив незнакомцев. Парень, сидевший напротив, медленно поправил очки и уставился на Тсуну. Его взгляд был схож со взглядом Гокудеры, когда на него нападали его приступы безразличия, и судя по всему, этому темноволосому парню тоже было совершенно наплевать на то, что происходит.
- Ммм… Я Тсуна, - он неуверенно улыбнулся, пытаясь быть как можно вежливее.
- Чикуса, - отстранено сказал темноволосый парень и тут же уставился в стол. Светлый казался немного диковатым и постоянно ерзал на стуле.
- Кен, - кинул он, шаря взглядом по камбузу.
- А вы…давно плаваете? – Тсуна совершенно не знал, о чем с ними разговаривать, да и, кажется, им это не особо нужно; Чикуса постоянно смотрит куда-то в сторону и избегает прямого взгляда, а Кен никак не может усидеть на месте – Тсуна даже занервничал от его постоянных дерганий и лишних движений.
- Недавно, - меланхолично ответил Чикуса.
Тсуна понимал, что он не самый приятный собеседник, особенно с незнакомыми людьми, но эти двое даже не пытались скрыть свое безразличие. Будто бы кто-то услышал его желание, остальные тут же подтянулись, усаживаясь за стол, и Тсуна мысленно порадовался громкой болтовне и смеху Ямамото, даже несмотря на то, что Гокудера сидел в самом конце стола, мрачно уставившись в тарелку, услужливо поставленную И-пин.
- Ты представляешь, Мукуро коллекционер! Ищет редкие книги! – Тсуна не совсем понимал внезапное восхищение Рёхея. – Но я бы с таким огромным кораблем такую заварушку устроил!
- Мы не особо любим сражаться.
Сначала сбитый с толку, Тсуна не мог понять, что в Мукуро не так, пока не осознал, что правый глаз скрыт длинной челкой, - привыкнув всегда смотреть в глаза, он немного растерялся. Но юноша тут же улыбнулся и принялся разливать по кружкам темную жидкость из бутылок. Тсуна попытался отмахнуться от предлагаемой кружки, но Мукуро тут же притворно возмутился.
- Как же, не выпьешь за нашу встречу? Я расценю это как неуважение.
Тсуна с тяжелым вздохом принял тяжелую кружку обеими руками, разглядывая облако пены, едва не льющееся через край. Он неловко примерился, морщась от странного ощущения легкой пены на губах, и отхлебнул, тут же закашлявшись.
- Что это? – прохрипел он.
Все рассмеялись (не считая меланхоличного Чикусы) и принялись дружно подшучивать над первым очень горьким опытом Тсуны. Мукуро сдержал смех и пояснил:
- Это эль.
- Какой он горький, - Тсуна отставил кружку в сторону, но Мукуро налил ему что-то из другой бутылки.
- Попробуй, этот тебе, скорее всего, больше понравится.
Тсуна обреченно сделал глоток, готовясь почувствовать тяжелую горечь на языке, но удивился, распробовав яблочный вкус. Странный напиток по-прежнему горчил, но этот пить было гораздо приятнее, особенно когда после глотка оставалось пряное послевкусие.
- Этот гораздо лучше.
- Будь осторожнее, эль очень крепкий, - Мукуро как-то загадочно прищурился и Тсуне стало не по себе, - знаешь, с одного из древних языков он переводится как «колдовство». А древние люди никогда не ошибались.
Тсуна недоуменно пожал плечами, заглядывая в кружку и делая еще один глоток. И еще один.
Легкий аромат яблока вскружил ему голову, будто бы это было то самое колдовство, о котором так таинственно говорил Мукуро. Нет, он не чувствовал тяжести опьянения, как Рёхей прошлой ночью, наоборот, тело казалось невероятно легким. Алкоголь притупил мысли, со вчерашней ночи превратившиеся в назойливый гул, и обострил ощущения. Он быстрее воспринимал чужие голоса, пусть даже они казались громче, чем обычно, а свой голос казался шепотом. Хотелось говорить громче и больше, развязало язык, и уже спокойно лез в споры напившихся Гокудеры и Рёхея, не стеснялся подставлять кружку Мукуро, который спокойно подливал эль со своей неугасающей вежливой улыбкой, громко смеялся над шутками Ямамото и не боялся шутить в ответ. Ощущение эйфории растворяло в чувстве невесомости так, что хотелось кричать или прыгать или говорить кому-нибудь глупости, даже о том, что видел вчера, о том, как не мог забыть, как завело и все никак не спускало по тормозам. И он не просто хочет, он может сказать, и никто не смеет его стыдить за это, и он обязан это сделать, и какое вообще имел право Гокудера, когда издевался над ним? Какого черта он вообще тут сидит? Нужно решить эту проблему раз и навсегда, и больше не бояться посмотреть ему в глаза, будто бы он был в чем-то виноват!
Рёхей полез на стол отстаивать свою точку зрения в споре, и Тсуна вдруг заметил, что Гокудеры больше нет за столом, хотя остальные продолжали развлекаться как ни в чем не бывало. Черт, Тсуна даже не заметил, как он ушел.
Как только Тсуна поднялся из-за стола, он понял, что объясниться с Гокудерой будет не так просто, сначала нужно как-нибудь добраться до его каюты. А добраться до нее на ватных ногах казалось почти невыполнимой миссией. Но он должен был сделать это сейчас, иначе сам начнет себя стыдить. Нужно донести до его ума, что любой человек достоин уважения, и Тсуна больше не намерен терпеть такое отношение.
Холодный ночной воздух чуть охладил его мысли, но не убавил решительности. Даже наоборот, дрожь, неприятно пробежавшая по разгоряченной спине, вынудила его тут же скользнуть в каюту Гокудеры в поисках тепла.
Он не поверил своим глазам. Замкнутый круг продолжался. Теперь же острее и четче.
Гокудера, сидевший перед ним на кровати, резко снял ладонь со своего члена и испуганно уставился на Тсуну, пьяно всматриваясь в его лицо.
Он сидел слишком близко. Близко так, что нельзя было спрятаться за шкафом, как можно тише прикрыть за собой дверь и мучиться всю ночь горячим воспоминанием. Нельзя было и не нужно.
Тсуна остановился перед ним, смотря сверху вниз.
Он сидел слишком близко, здесь, прямо перед ним. С мутным взглядом и приоткрытыми губами, почти как тогда, опьяненный и расслабленный. Дремлющее дикое животное, как же тебя можно бояться?
- Ты чего тут делаешь? – тихо спросил Гокудера, забыв от неожиданности о своем командном тоне.
- Я устал.
Тсуна опустился на колени и отстраненно погладил его бедра, не задумываясь о своих действиях.
- Ты… уходи.
- А завтра ты будешь издеваться надо мной, а я не смогу на тебя посмотреть, - Тсуна тряхнул головой и потерся носом о жесткую ткань его приспущенных брюк. – Или завтра мы протрезвеем. Спрячем глаза и притворимся, будто ничего не было.
- Ты что, совс… - Гокудера оборвал фразу и задохнулся, когда влажные губы сомкнулись вокруг его члена.
Тсуна потерялся в яблочной горечи своего безумия, бездумно слизывая белесые капли, стекающие по головке, смешивая их на языке с привкусом эля и запахом Гокудеры, запахом соленого ветра. Оставив единственным фоном его тихие всхлипы, он провел языком по всей длине члена, обводя головку, и сомкнул ладонь у основания, сорвав с губ долгожданный протяжный стон. Поймал не понимающий, растерянный взгляд и снова опустил голову, блуждая пальцами по напряженному члену и лаская сомкнутыми губами контур набухших вен.
Не мог объяснить, не хватало слов, что еще тогда хотелось стать его руками, нежными касаниями, похожими на его собственные, влажным кончиком языка, чтобы срывать с его губ те протяжные стоны и смотреть, как тает лед, а его яркость линяет безразличием как старые промокшие газеты.
- Подожди, - Гокудера перешел на шепот, вздрагивая всем телом.
Тсуна выпрямился, провел ладонями по его животу вверх, впитывая тепло кожи, и положил руки на плечи. Не выдержав пристального взгляда, – будто местами поменялись – Гокудера потянулся вперед, но тут же отстранился. Прикусил нижнюю губу и снова несмело наклонился, неловко задев носом подбородок Тсуны, на секунду коснувшись губами уголка его губ. И будто ошибся, тут же растеряв свою смелость, – вздрогнул и повел сухими губами вверх по скуле, прерывисто выдохнув.
Дверь в каюту Гокудеры резко распахнулась, и оба тут же отскочили друг от друга, будто вмиг протрезвев от ворвавшегося в комнату холодного ветра. Бьянки стояла на пороге, испуганная и запыхавшаяся.
- Фуута пропал!

Музыка:
Zемфира – Я Полюбила Вас
Ария – Свобода
Слот – Улица роз (Ария Cover)

@темы: хроники шизобреталя-фиголога

---

Ндэээ, ребятишки... Статистика опечаливает, кажись Новый год я встречаю одна. Эх, шампанское мне в зубы и на саночки!
А вообще пичаль. Как-то настраиваешься, креативишь там чего, подаркиленточкипряники и все это так романтишно и атмосферно... Сижу как дура и думаю, какой бы плюс найти? Нашла. Спасибо, что не в последний день предупредили.
Из-за тебя обидно. Я надеялась, ты будешь со мной, даже к родителям не поехала, лишь бы с тобой отпраздновать, а ты взяла и... Не виню, просто паника предновогодняя.
Хиц, не швыряй тапком. Я знаю что тебя достали мозгоебатели и соплежуи. Сама не пойму, что нашло.
А ты, сученок, спрячь глаза х) Правило "мужик сказал - мужик забыл" как раз про тебя)) Но я не в обиде, чесслово.
Э-эээх! Шампунь да мандарины под рукой - и все будет!

@темы: я вырастил грибы, они растут и радуют меня (с), и на утро у меня вышла черепаха (с)

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Это ж какой-то ебаный стыд. Злоебучее радио крутит грибно-травные песенки.
"Я знаю пароооль, я вижу ориентииир.
Я верю только в ээээто, любовь спасет миииир."

Я пою эту галюциногенную чушь вторые сутки. Ну Брежнева, найду и вы*бу. Ааааррррр)))
Зато больше ни одной мысли в башке.
Имеются свои плюсы, ииииихааа!))))
Где ж взяться любви в этом гнилом мире, ммм?

@темы: я вырастил грибы, они растут и радуют меня (с), и на утро у меня вышла черепаха (с)

---

Название: Реальности.
Автор: Latishia
Бета: debby
Пейринг: разные по ходу сюжета. Основной – 5927 (2759, в частности)
Рейтинг: от G до NC-17
Жанр: своеобразное AU
Ворнинг: периодический ООС, остальное дальше – больше.
Размер: макси
Состояние: в процессе
Дисклеймер: пользуюсь, но всегда возвращаю Амано.
От автора: автор уныло окинул взглядом канон и обилие фанфиков в три предложения и решил с помощью вдохновителей с полными травой и грибами головами что-то создать. Планируется много, долго и запутанно.

Глава 1

Глава 2

Глава 2

постепенно возмущение пересиливало ужас перед неизвестностью и стыд за свою глупость. Тсуна недоумевал, почему Гокудера так нагло вел себя на корабле. Нет, конечно, он бы не стал говорить этого вслух, за свою жизнь все-таки было страшно, но он все никак не мог понять, почему Гокудера не меняет этот властный тон, а тем более, почему все беспрекословно ему подчиняются. Даже Рёхей чаще молча выполнял, что просят, правда, иногда не удерживаясь от соблазна поспорить. За то немногое время на корабле, Тсуна уже понял, что колкий взгляд «я-снесу-тебе-башку» вынуждал не то чтобы подчиниться приказу, сколько вообще убраться с его глаз. Но чаще всего Гокудера в конце концов успокаивался, и недовольное выражение лица снова сменяло безразличие, вот тогда-то Тсуна видел – что-то не сходится. Интуиция подсказывала, что у них не такая уж и большая разница в возрасте, но он по-прежнему не решался ослушаться и покорно терпел всего его замашки.
- Вы что, совсем ничего не умеете? – неверяще спросил Гокудера. – Если вы думаете, мы вас взяли покатать за так, то сразу выкиньте это из головы. Ямамото, а ну уйди оттуда, иначе я сам тебя выкину!
Ямамото перестал восхищенно пялиться в воду, едва не вываливаясь за борт, и нехотя подошел к Гокудере.
- Плавал когда-нибудь?
- Было пару раз, но…
- Ноги в руки и к рангоуту. За такелаж отвечаешь головой – на вон те натянутые тросы даже не дышишь, на тебе бегучий такелаж, так что смотри за парусами, иначе застрянем тут до утра. Поднимаешь и опускаешь фалом, резко не дерегаешь – там лебедки, удержат сами.
- А?
Гокудера шлепнул ладонью по лбу, и Тсуна с нехорошим предчувствием наблюдал, как мелко затряслись его плечи. Положение спас вовремя подошедший Рёхей.
- Короче, ты просто управляешь вон той снастью, если потянешь за ту штуковину, тогда паруса опустятся или поднимутся. Вон те натянутые веревки трогать не надо, все равно никакого толку, они просто держат на месте всю эту огромную штуку с парусами.
- Ааа… - Ямамото понятливо закивал. Наверно, у них был свой язык, потому что Тсуна все равно не понял все эти «штуковины».
- Гокудера экстремально хреновый учитель, так что помощи у него даже не проси, - наученный опытом Рёхей тут же быстренько смылся из-под обстрела ругательств разозленного Гокудеры.
- Эй, малёк.
- Кто, я? – Тсуна удивленно покосился на Гокудеру, широко раскрыв глаза.
- Ты, кто ж еще.
- Почему это я малёк?
- Потому что у тебя имя какое-то…рыбье. Но до рыбы ты не дорос, так что будешь мальком.
- Не хочу я быть никакой рыбой! – Гокудера подошел к нему вплотную и смерил ладонью разницу в росте – выше него, но все-таки ниже Ямамото. На секунду Тсуна даже забыл, что хотел добавить, слишком плотно прижался незнакомый еще человек.
- Ладно, будешь Десятым.
- А Десятым почему?
- Он, наверно, любит это число, - ободряюще сказал Ямамото, потрепав его по волосам.
- Нет, просто на этом корабле ты будешь десятым, кому суждено драить эту палубу, раз уж ты ни черта не умеешь.
- А… - Тсуна несмело поднял взгляд, - Что случилось с остальными девятью?
- Я их вздернул на рее, - спокойно сказал Гокудера, - захочешь повисеть, просто оставь одно пятнышко на палубе и я с радостью выполню твое желание.
Тсуна неосознанно задрал голову, складывая ладонь козырьком, и посмотрел на тонкую доску, висевшую на рангоуте. Не хотел бы он очутиться на такой высоте.
- На юте в кормовой части у нас хранилище, там же и снаряжение с прочим барахлом. Швабру найдешь там, - Гокудера кивнул Тсуне в конец корабля. - Ваши каюты и камбуз тоже там, вниз по лестнице и дальше. Увижу, что вы улизнули с палубы – поотрываю уши.


На самом деле Гокудере было все равно, чем будут заниматься эти недоразумения, но он старательно, хотя и без особого энтузиазма, делал вид, что не потерпит балласта на корабле. Знание, что иногда молчаливый балласт превращается в капризных мятежников, подстегивало его запугивать новичков с самого начала, поэтому пока это все же было больше, чем просто привычкой. Тем более он ненавидел проблемы, и угрозы как-то неожиданно превращались в реальность – про рею он, в общем-то, не врал. А с этим мальчишкой это подействовало как никогда, так что, если его нервы выдержат до следующего порта, Гокудера даже признается, (конечно, не вслух) что недооценил новичка. Но пока он вздрагивает от его голоса, Гокудера мысленно делает ставки.
На самом деле Гокудере было действительно плевать. В сущности, он даже догадывался, что стоит ему закрыть за собой дверь своей каюты, как оба идиота побросают все дела и побегут искать утешения у Рёхея или спрячутся в тень – Гокудера нигде еще не встречал такой аномальной жары. Особенно этот долговязый придурок, который в отличие от своего приятеля, который сейчас, наверно, опасливо косится на его каюту, сбежит при первой возможности, и хорошо если еще не побросает фалы к черту, и паруса останутся в целости. Выбросить его за борт Гокудера всегда успеет, а пока они сидят тихо, ему нет до них дела, как и до остального, на что ему тоже плевать.
Потому что на самом деле…
Он не любил задумываться о себе и своей жизни, это неизменно вело к мыслям о прошлом. И не потому, что ничего хорошего и не вспомнишь, как едко подсказывал внутренний голос, - нет, просто ему было так же плевать и на то, что нельзя изменить. Он не смотрел и в будущее, как всякие наивные идиоты с мыслями о прекрасном и безоблачном. В чем смысл того, что и так придет? Ему хватало настоящего.
Сестра бы сейчас со всей своей заботой принялась бы убеждать его, что он одинок, и все эти глупые временные мысли от глухой тоски и границы, за которую Гокудера по глупости не подпускает никого, а особо смелых отпугивает своей агрессией. У самого Гокудеры было собственное мнение на этот счет, как он считал, самое рациональное и правильное, поэтому он дал себе полное право никогда не прислушиваться к ее бредням.
То, что он жил настоящим, ни с какой стороны не значило, что он одинок. Все гораздо проще – жить сегодня возможно только избавив себя от бесполезных переживаний, эмоций, мешающих думать логично, и лишних привязок. Привязанности неизменно тащат людей назад, заставляя барахтаться в трясине давно ушедших дней раз за разом, погружая снова, будто бы ты сам не знаешь, как отвратительно выглядит твое дно? А глупые желания заставляли каждый раз с нетерпением смотреть в будущее, предвкушая их исполнение; даже если ты знаешь, что они невыполнимы, ты, по меньшей мере, убедишь себя, что эти желания толкают тебя вперед, и к мечтам добавится еще и жалкое самооправдание. Ну и зачем ему осложнять себе жизнь?
Гокудера привычно измерил шагами каюту, будто бы каждый раз сомневаясь, что она изменилась в размерах, и сел за стол, положив голову на шершавую деревянную поверхность.
Он знал все звуки этого места. Как скрипела каждая половица, и с каким интервалом затихает та, что секунду назад была под его ногой; в какую сторону кренился стул, когда он садился; громкость шороха, когда он проводил руками по неровной поверхности стола; шелест занавесок под касаниями ветра. Он любил свое настоящее, поэтому знал о нем все. Но где-то далеко ему по-прежнему было все равно и это было как-то…
Скрип.
Гокудера сел поудобнее, пытаясь не свалиться со стула, крепившегося непонятно на чем и скрипящего похлеще дверных петель.
Когда мысли принимали неправильный поворот, рискуя сомкнуться в кольцо, Гокудера, как и в любой день своего настоящего, поднимался со стула и подходил к окну, так удачно выходившему на палубу. Иногда (к сожалению, случалось такое далеко не каждый день) он отмечал там удивительные вещи.
Солнце уже почти село, а значит, Гокудера задремал.
И второе, самое удивительное. Мальчишка с торчащей в разные стороны копной коричневых волос все еще был на месте, старательно волоча швабру по всей палубе. Наверно, стоило бы проникнуться хотя бы небольшим уважением, но Гокудера настолько не ожидал такой старательности, что еще раз прозвал его идиотом – на его месте он бы уже давно смылся.
- А, Реборн, стой!
Гокудера ожидал чего-то подобного и теперь с обреченностью наблюдал, как черный кот одним прыжком прошмыгивает прямо перед носом своего хозяина, а Тсуна, в нереальной попытке поймать кота и удержать швабру, поскальзывается на тряпке и летит носом в доски, не забыв зацепить рукой ведро, окатив себя вместе с палубой грязной водой. Истерика и вопли негодования были вполне ожидаемы, но Тсуна просто сел и тяжело вдохнул.
Гокудера почти улыбнулся.
Все-таки какие-то вещи невозможно изменить.



- А, Реборн, стой!
Несносный кот пропал куда-то с самого утра, а теперь соизволил показать свою черную морду в не самом радушном приветствии хозяина. Тсуна даже подумал, что не чувствует себя его хозяином, уж больно часто доставалось ему от этих когтистых лап, но развить мысль не успел. Кот проскочил перед ним, пытаясь скрыться в нагромождении каких-то бочек, но Тсуне за весь день настолько надоело высматривать упрямое животное на палубе, что он решил во что бы то ни стало его поймать. Вот только больше, чем поймать своего кота, он хотел, чтобы Гокудера оставался в каюте до самого утра, но загремевшая на деревянные доски швабра могла подпортить приятную перспективу. Поэтому Тсуна, самоуверенно решив, что поймает кота даже со шваброй в руках, по неосторожности наступил на распластанную по полу тряпку, скользнувшую по мокрой поверхности палубы под его ногами, и загремел вниз, приложившись об доски с таким грохотом, какой швабра бы не издала, метни он её изо всех сил. Но невезение никогда не настигало Тсуну частично, поэтому мгновение спустя он заметил, как ведро с легкостью катится по палубе, по пути разливая грязную воду. Наверное, если бы это была первая подлость судьбы в его жизни, Тсуна бы закатил истерику по поводу потраченной впустую работы и ставшего грязным пола, который он так старательно натирал весь день.
Тсуна осторожно сел, проверяя, не сломал ли чего, и тяжело вздохнул, заметив желтоглазую морду за одной из бочек, - если бы он не знал, что это всего лишь кот, он бы с уверенностью подумал, что хитрюга ухмыляется совершенно по-человечески. Может, головой он все-таки приложился? Иначе мерещились бы ему такие странности?
Протянутая ладонь помогла его мыслям снова течь в нормальном направлении. Тсуна поднял глаза и улыбнулся.
- Нехило ты загремел.
- Реборн любит пакости, я же говорил тебе, - Тсуна взялся за руку Ямамото и поднялся, морщась от неприятного ощущения, - грязная вода стекала по его одежде и холодила кожу. Промок все-таки.
- Ты уже дал ему имя?
Тсуна пересел как можно дальше от лужи к планширу, опираясь спиной об перила. Судя по тому, с каким вздохом опустился рядом Ямамото, ему сегодня тоже пришлось не сладко. Тсуна только сейчас заметил ноющую тупой болью поясницу и стертые до красноватых сеточек подушечки ладоней и впервые за день вздохнул с облегчением, радуясь короткой минутке отдыха. Конечно, короткой – как только Гокудера увидит, что они отлынивают от работы, тут же придет сюда, снова сложит руки в карманы, будто ему плевать на все, и примется убеждать их в тупости. Кажется, это было его любимым занятием.
- Эй, Тсуна, - Ямамото помахал ладонью перед глазами друга.
- Извини, что ты сказал? – Тсуна поймал себя на мысли, что снова думает об этом крикливом парне.
- Я говорю, ты назвал кота Реборном?
- Оно как-то само в голову пришло, я даже не думал. Судьба, - уныло пробормотал Тсуна, кивая в сторону небольшого погрома на палубе и стряхивая воду с рукава.
- Ну и промок же ты! – Ямамото громко засмеялся, и Тсуна снова посмотрел на свою мокрую одежду. Если бы не этот смех, он бы и не подумал, как смешно это смотрится со стороны, а теперь даже не мог сдержать улыбки.
- Интересно, влетит или нет? – Тсуна стянул неприятно прилипающую к коже мокрую рубашку через голову.
- Ты же не виноват.
- Еще бы он в это поверил.
- Да ладно тебе, - Ямамото ободряюще потрепал его по плечу, - неужели все еще жалеешь?
- Я…
Не смог ничего сказать. Несмотря на все свои обреченные мысли, он до сих пор не решил, жалеет ли о собственном порыве, который поначалу не сулил ничего хорошего, или все-таки ждет от этого приключения чего-то особенного. Он привык желать обычной жизни и не изменял своему желанию, каждый день накладывался на предыдущий, просвечивая только в небольших местах, - грандиозными событиями Тсуна похвастаться не мог. Мог бы даже смалодушничать, что все эти мысли о путешествии на собственном корабле были минутным помутнением, только невозможно помутиться рассудком так, чтобы по собственному желанию зайти на чужой корабль, подчиняться незнакомому человеку и ни разу не подумать о побеге. Ладно, даже если вариантов побега не так много, а, точнее, нет вообще – ему хватало ума не кинуться в воду.
Тсуне даже думалось, – где-то очень глубоко – что в этих незнакомцах, в общем-то, нет ничего плохого. Никто не оскорбляет его хуже, чем он уже слышал, может, у них просто принято такое поведение; никто не заставляет их делать тяжелую работу, ведь с помывкой полов Тсуна мог справиться; и вообще, какой нормальный человек возьмет чужих на свой корабль? Разве что они могли быть убийцами или того хуже… Но Тсуна предпочитал об этом не думать.
Ямамото слишком часто говорил, что Тсуна неизменно ищет хорошее в людях, даже если они запугивают его до смерти, и шутил, что если его попытаются утопить, он все равно будет уверен – они просто думают, что он хочет пить. Из-за этой черты Тсуна стабильно находил неприятности на голову, но каждый раз снова предпочитал не думать «а что, если…» и верил, что плохих людей не бывает, бывают несчастные. Если очень хорошо подумать, можно оправдать и вечно недовольного Гокудеру. Может, у него что-то случилось?..
Ну вот, опять…
- А, совсем забыл… - Ямамото вытащил яблоко из кармана и протянул Тсуне. – В камбузе угостили. Забавная у них все-таки команда.
- Там еще кто-то есть? – Тсуна кивком поблагодарил за яблоко и взял его, неловко перекатывая в ладони, - есть грязными руками не хотелось, но желудок выл вовсю.
- Ты же не думал, что нас здесь четверо на такой громадине, - Ямамото улыбнулся, - там еще две девушки, одна явно старше нас. Они, кстати, звали нас поесть.
- Ты иди, а мне что-то не хочется…
- Твой живот с тобой не согласится, - желудок Тсуны протяжно забурчал в подтверждение.
- Яблоком обойдусь.
- Из-за этого переживаешь? – Ямамото догадливо кивнул на разлитую воду. Тсуна вздохнул.
- Представь, как он разозлится.
- Ты слишком много о нем думаешь.
Тсуна пожал плечами.
- Соберу воду и перестану, - он решительно поднялся с места, но тут же пошатнулся. Напряженные мышцы воспротивились слишком резким движениям – завтра он себя не соберет.
- Ты хотя бы одежду высуши. Я видел какие-то веревки там, на носу, вон по той небольшой лестнице поднимешься и увидишь.
- Ты уже все здесь посмотрел? – Тсуна улыбнулся ему через плечо, снова поднимая швабру. – Ладно, только соберу воду.
- Ты так точно до утра здесь пробудешь… - Ямамото замотал головой и ушел в противоположную сторону.


Действительно, на площадку на носу вела небольшая лестница, которую Тсуна заметил сразу же, как только вернул на место инструменты - не хватало ему еще и шума с утра по поводу опрокинутого ведра. Площадка была длиной в четыре шага, но у Тсуны тут же захватило дух – это было почти как осуществить свою мечту о собственном корабле. Горизонт раскинул свои опасные и потому манящие объятия в ожидании путников, сливаясь в единый черный цвет с казавшимся бесконечным океаном, с одной лишь разницей: море за бортом сверкало под остроконечным месяцем насколько хватало глаз, а дальше обрывалось в непроглядную тьму. Все еще сомневаясь, Тсуна медленно подошел к рулю – о мокрой одежде он забыл начисто – и плавно провел рукой по гладкой поверхности, повторяя пальцами узор резьбы на ручках.
- Нравится?
Тсуна подскочил на месте, и ему внезапно стало стыдно - он так увлекся, что не заметил, как маленькую площадку залило теплым светом. Ничуть не разозлившись, как ожидал Тсуна, Рёхей двинулся к нему с керосиновой лампой в руках и резко кинул в руки одеяло так, что Тсуна пару секунд нелепо пытался удержать колючий комок, едва устояв на ногах от неожиданности. Рёхей улыбнулся и сел прямо на доски, поставив лампу рядом.
- С тебя вода течет, если не разденешься, завтра точно простынешь.
- С-спасибо, - Тсуна быстро стянул с себя одежду и развесил на веревках, не желая провести следующий день с заложенным носом. Заворачиваться в одеяло было неудобно, но, почувствовав холодный ветер на влажной коже, Тсуна все-таки накинул колючую ткань на плечи, кидая любопытные взгляды на светловолосого парня.
- Да что же ты как не родной! – заворчал Рёхей, когда Тсуна скромно присел рядом, и поплотнее запахнул ему одеяло, так крепко хлопнув по спине, что тот чуть не улетел носом вперед. – Голодный?
Тсуна попытался открыть рот, но вовремя понял, что его никто не спрашивает. Ему уже протягивали ломоть хлеба и сыр.
- Не люблю есть в камбузе, а на воздухе и спится и естся приятнее, - пробурчал Рёхей с набитым ртом. – А ты чего не спишь так поздно?
Тсуна неожиданно заметил, что Рёхей говорит слишком громко даже в тишине и в любое время суток, и удивился, как остальные умудряются спать при таком шуме.
- Я только закончил мыть палубу и вот… - он кивнул на сохнущую одежду на веревках.
- Да-а, шлепнулся ты экстремально красиво…
- Это что, все на корабле видели? – взвыл Тсуна.
- Еще и вымок. Бросил бы, да завтра доделал, не сбежит же оно, - Тсуна с сомнением посмотрел на парня, который спокойно продолжал говорить, будто бы Тсуны рядом не было вообще.
- И завтра же меня за борт выбросили бы за такой погром…
- Ага, Гокудера у нас суровый капитан.
- Он капитан?! – Тсуна не поверил своим ушам. Идеальным примером капитана для него всегда оставался отец, - собранный, спокойный и ответственный – и даже если Тсуна никогда не видел его в деле, в его представлениях капитаном должен быть, по меньшей мере, взрослый мужчина. Этот же относился ко всем с пренебрежением и подолгу безвылазно запирался в своей каюте, но, кажется, команда уважает его, несмотря на то, что большую часть дня не видит его лица, раз уж его должность никто не пытается оспорить. Хотя, вспоминая его горящий взгляд, Тсуна бы не решился на такой смелый поступок, к тому же он до сих пор не знал, а много ли человек в этой команде, кроме них четверых? Теперь уже шестерых.
- Это же его корабль. Мы с ним познакомились не так давно. Он не особо любит говорить о себе, так что я не много о нем знаю, - Рёхей откинулся на спину и потянулся. – Он из богатой семьи, но там такая семейка, что врагу не пожелаешь. Мать убили, отец обращался с ним как с животным, сводная сестра даже отравить пыталась – наследник же. Вот он и сбежал, украл корабль и причалил к нам, а мы потом соседями оказались.
И все встало на свои места. Стало ясно, откуда этот колкий взгляд, напряженные плечи, будто бы ждет удара в спину, нервные движения, когда проводит ладонью по волосам или резко поворачивается. Не заметил бы только идиот, Тсуна же смутно догадался. И стал сомневаться, смог ли сам бы остаться в здравом уме, засыпая с ножом в руке в ожидании подлости.
- Он не такой плохой, как тебе кажется. Я это сразу понял, когда он предложил с ним поплыть. Тут знаешь как весело, каждый день есть чьей мордой палубу начистить, кораблей-то хватает. Я только ради этого и согласился, - Рёхей рассмеялся.
- Вы часто сражаетесь? – Тсуна почувствовал, как холодок бежит по спине. Этого ему только не хватало.
- Ну, бывает иногда. Гокудере обычно все равно, но если его тронуть, он становится страшнее самого сильного шторма.
- О, нет…
- Не дрейфь, я тебя драться научу! – Тсуна заработал еще один шлепок по спине, который судя по всему, должен был его подбодрить, но ничего похожего, кроме жгучей боли, Тсуна не ощутил. – Да и вообще, где бы ты еще такое увидел?
Рёхей мотнул головой куда-то вверх и Тсуна послушно задрал голову. И потерялся.
Миллионы звезд рассыпало серебристыми огоньками так близко, будто бы это небо было светлым с россыпью черных пятен, и у Тсуны закружилась голова. Необъятное небо было так близко, что он даже по глупости протянул руку и тут же одернул ее, боясь дотянуться до холодного огонька. Ему хотелось собрать их в ладонь, чтобы вскинуть руки и снова раскидать по небу, или, может, иметь хотя бы одну звезду, чтобы держать при себе и тайком наблюдать за ее свечением. Но некоторые из них, даже холодные, сияли слишком сильно и Тсуне почему-то подумалось, что он не смог бы ничем отплатить за ее свет, но все же не хотелось отпускать глупые мысли, а сопротивляться тяге к недоступному он был не в силах, как и любой человек.
- Красиво, да?
- Ага… - сонно пролепетал Тсуна.
- Шел бы ты спать. Ты здесь замерзнешь. Или вывалишься, прям как наш дозорный.
Тсуна проследил за его взглядом и увидел мальчишку с большой копной кудрявых волос, который свободно развалился на перилах смотровой над парусами, опасно свесив одну руку и ногу вниз.
- А он не упадет? – забеспокоился он.
- Ламбо-то? Да он всегда там спит. А если упадет, то хоть проснется, он вообще на посту спать не должен, - Рёхей рассмеялся, заметив ужас в глазах Тсуны. Конечно, упади он с такой высоты и не выжил бы, - Да чего ты, сейчас пойду разбужу. Иди спать.
- А…э… - Тсуна кивнул на одеяло, висевшее на нем.
- Завтра отдашь, одежда к утру уже высохнет. Удачно выспаться, тебе еще завтра перед Гокудерой отчитываться.
Тсуна с ужасом представил завтрашнее веселое утро и вздохнул. Еще и предчувствия какие-то нехорошие…


Ямамото едва удерживался на ногах, согнувшись пополам от смеха. Поспешно утерев рукавом выступившие слезы, он поднял глаза на Тсуну и снова разразился заливистым хохотом.
- Что значит улетела? – задыхаясь, спросил он.
- Вот так! Перестань, это не смешно! – Тсуна недовольно топнул ногой, но лохматый и завернутый в коричневатое одеяло он вряд ли мог кого-то напугать, а вот рассмешить – пожалуйста. На что и попался Ямамото, по неосторожности посмотрев на друга.
Он относительно успокоился, только когда дверь с грохотом распахнулась, и оттуда фурией вылетел растрепанный ото сна Гокудера и яростно двинулся к ним.
- Придурки, вы можете хотя бы утром не орать?
- Да мы тут… - Ямамото повернулся к Тсуне, и не смог сдержать улыбки. Тсуна опустил глаза, предчувствуя новую волну хохота вперемешку со взбучкой от их капитана.
- Ты чего в таком виде разгуливаешь? – Гокудера чуть успокоился, заметив его потупленный взгляд и нелепый вид. Тот выглядел так глупо, что злость на неудачное утро и громкий хохот этого идиота, вырвавший его из сна, даже немного поутихла.
- Моя одежда…улетела.
- Что значит улетела?
Ямамото едва не захлебывался собственным смехом, оседая на пол. Тсуна же невесело отметил, что ситуация идет по кругу.
- Вчера я повесил ее сушиться на носу и, наверно, ночью ее унесло ветром.
- Там же привязи были, ты не закрепил? – он уже знал ответ, но все же спросил.
- Нет… - Тсуна в свою очередь знал, какая его ждет реакция, но на этот раз промахнулся, потому что Гокудера просто схватил край одеяла и потащил Тсуну в свою каюту под неумолкающий смех Ямамото.
Тсуна и помыслить не мог, что когда-нибудь попадет в это место, и уж тем более Гокудера сам приведет его сюда. Он ожидал чего-то подходящего Гокудере, хаоса и бардака или наоборот почти пустого пространства, настолько противоположными были его представления, но неожиданный уют обстановки напомнил ему, что Гокудера все-таки человек. Нет, он не считал его каким-нибудь монстром, несмотря на все его угрозы. Но обстановка была почти домашней, и это сбило его с толку – высокие стеллажи под потолок с какими-то книгами и свертками, шкаф в углу, наскоро прицепленные на стены карты, стол со стаканом и парой яблок, прозрачные занавески и узкая кровать, с которой свисало одеяло. Видно Гокудера за секунду сорвался с кровати, и Тсуне тут же стало стыдно за то, что они с Ямамото его разбудили.
Резво покопавшись в шкафу, Гокудера вытянул светлую рубашку и мешковатые брюки и, придирчиво окинув их взглядом, подошел к Тсуне.
- Убери одеяло.
Со временем Тсуна действительно убеждался в том, что ничего плохого в Гокудере, за исключением капризного характера, не было, и дело даже не в его предчувствиях; почему-то после рассказа Рёхея в его голове что-то встало на место и теперь виделось в новом свете. Что не всегда Гокудера щурит глаза и смотрит с недовольством, иногда его взгляд полон спокойствия, особенно сейчас, когда он только проснулся; не всегда он держит руки в карманах, иногда начинает крутить большим пальцем кольцо на среднем; не всегда напрягается всем телом, иногда расслабляет плечи – натерпевшись и преодолев прошлое, способен подпускать к себе, но не пуская в себя, сохранивший желание помочь.
- Стесняешься, что ли? – Гокудера резко сдернул с него одеяло, и Тсуна тут же вспыхнул до кончиков ушей. Признаться в том, что он просто задумался, не хватило смелости, а теперь уже стоял почти обнаженный перед человеком, который ему и другом-то не являлся. Но Гокудера резко отвернулся, кинув одежду Тсуне, и ушел к книжным полкам.
- А ничего, что…
- Ничего.
Тсуна тут же захлопнул рот. Неужели у него на лице все написано? Он принялся натягивать на себя штаны – они удобно сидели на бедрах, но волочились бы по полу из-за слишком длинных штанин – и прикусил губу от острой боли, прихватившей поясницу. Вчерашняя пробежка по палубе со шваброй в руках не прошла даром, и теперь боль бежала по позвоночнику, стоило ему разогнуться. Рубашка была широковата в плечах, и поэтому из рукава виднелись только кончики пальцев. Как только Тсуна принялся натягивать второй рукав, в плече неприятно стрельнуло, и он ойкнул, неосознанно согнувшись.
- Ты чего? – Гокудера оторвался от созерцания полок и подошел к Тсуне.
- С плечом что-то… - Тсуна попытался натянуть рукав, но зашипел, едва подавив всхлип, - где-то внутри замыкало так, что било прямо в шею.
Гокудера просунул руку ему под рубашку и провел ладонью по лопатке до плеча, пытаясь отвести его другой рукой. Тсуна тут же забыл приятное ощущение теплой ладони на своей коже - очередная волна взорвалась за ключицей.
- Сядь.
Тсуна послушно сел на стул и Гокудера спустил с его плеч рубашку, принимаясь разминать его мышцы. Больно было настолько, что Тсуне хотелось оттолкнуть его и спрятаться где-нибудь подальше, чтобы избежать усилившихся колючих вспышек под кожей, и перетерпеть где-нибудь, где его никто не найдет, только бы не двигаться.
- Потерпи, у тебя там камень вместо мышц после вчерашнего, - Тсуна чуть успокоился под ставшим неожиданно мягким голосом Гокудеры и попытался расслабиться, хотя поначалу его помощь казалась обычным издевательством, потому что било только сильнее. Но постепенно боль отступила, и Тсуна окончательно расслабился под ритмичными движениями рук Гокудеры, покачиваясь в такт, и неосознанно откинул голову ему на грудь. Заметил слишком поздно, Гокудера тут же отпрянул, впадая в привычное безразличие.
- Нормально?
- Да, с-спасибо, - Тсуна покраснел, встал со стула и направился к двери.
- Стой.
Тсуна замер как вкопанный, с ужасом ожидая, что его ждет теперь. А вдруг он попросит что-нибудь взамен, еще пару кругов по палубе? Но Гокудера просто подошел к нему и быстро закатал рукава и штанины.
- Выглядишь, конечно, абы как, но лучше, чем в одеяле расхаживать. После полудня причалим в порт, купишь себе там одежду.
- А…зачем?
Гокудера удивленно поднял брови от подобного любопытства.
- В камбузе нет еды, закупимся и переночуем, а завтра дальше. Тебе полегчало? – тихо спросил он.
- Да, спасибо большое.
- Тогда бегом работать, хватит ерундой заниматься.
Тсуна недоуменно посмотрел на закрывшуюся перед ним дверь и вздохнул. Помимо капризного характера, Гокудере стоило бы добавить издевательства над другими. Но тут уж ничего не поделать, поэтому Тсуна закатал рукава повыше и поплелся за своей неизменной чумазой сестрой по несчастью.


- Так, все вышли? – Гокудера задрал голову, осматривая столпившихся на пристани людей. Как обычно, половина успешно разбежалась по округе, стоило им причалить.
- Девчонки уже убежали.
- Я заметил. Черт с ними, у них там свои секреты. Надеюсь, они когда-нибудь откроют тайну, как умудряются незаметно сбегать прямо у меня из-под носа…
В тот момент Тсуне даже показалось, что ему не суждено увидеть остальную часть команды до самого конца плавания. Хотя рядом с ним стоял совсем еще маленький мальчишка, которого он видел вчера ночью на смотровой. Тот широко зевал, демонстративно игнорируя все, что говорил им Гокудера. Тсуна даже улыбнулся, настолько ангельскую внешность придавали ему черные кудри и зеленые глаза.
- Ты понял, Ламбо?
- Да понял, только замолчи хоть на секунду.
- Дождешься, я тебе рот с мылом вымою, телятина! – впервые Тсуна почти понял очередной срыв Гокудеры, очевидно мальчишка был совершенно несносен, а Гокудеру и вовсе ни во что не ставил, несмотря на разницу в возрасте. Почему мальчишку еще не наказали (ну, не выкидывать же его за борт!) оставалось загадкой. – Так, еще раз для тех, кому мозги отбило шваброй или прилетевшим в голову фалом.
Тсуна густо покраснел и краем глаза заметил, как Ямамото виновато потирает затылок, - все-таки не он один мучается со своими обязанностями. И что еще хуже, Гокудера знает любую мелочь, случившуюся на корабле, даже если весь день торчит в каюте.
- Рёхей с Ламбо за едой, а если опять притащите какую-нибудь дрянь, ужинать будем вами. Я позабочусь о комнатах, а вы, - он кивнул Тсуне с Ямамото, - идете на рынок за новой одеждой. Налево от пристани по правую сторону увидите главную улицу, рынок в центре.
- У нас и денег-то нет, - промямлил Тсуна и уставился в пол, не заметив, как в ладонь Ямамото приземлился небольшой мешочек, звонко ударив по ладони. Он поднял взгляд на Гокудеру, который уже направился в сторону города, и в его голове эхом повторился звенящий перелив монет, когда Ямамото засунул мешочек в карман, - сколько же они ему должны теперь?
- А как мы вас найдем? – Тсуна запаниковал. Потеряться в незнакомом городе было слишком страшно, и ему даже показалось, что, может, от них хотят просто деликатно отделаться, чтобы отплыть без них. Он едва подавил желание догнать Гокудеру, чтобы вцепиться ему в рукав, и мысленно поблагодарил его за прямолинейность. Все-таки если от них захотят избавиться, они узнают это первыми.
- Если пойдете вдоль пристани до самого конца, увидите таверну. Она большая, так что мимо не пройдете. Только не задерживайтесь, по вечерам здесь опасно.


Он никогда не был в большом городе. Да и вообще он редко заходил дальше своего дома, предпочитая верить в то, что сам себе надумывал. А большие города в его представлении были жутким местом, где с легкостью можно потеряться и остаться на улице, рыская на помойках в поисках еды. Непонятно, откуда это вообще взялось в его голове, ведь он никогда не видел бедняков, но страх был почти животный. Именно поэтому от вцепился в Ямамото, не отходя от него ни на метр, пока они выходили на центральную улицу. Шипение прибывающих волн резко взорвалось гулом голосов, звоном посуды и чьими-то криками. Тсуна с трудом поборол желание развернуться и кинуться вслед Гокудере, но сумел успокоиться, когда Ямамото потрепал его по голове.
- Ты не на то смотришь, поэтому боишься.
- Я не боюсь.
- Тогда просто присмотрись внимательнее.
Громкие голоса и резкие звуки стали привычным фоновым шумом, сквозь которые Тсуна различил звонкий смех и крики детей, бегающих друг за другом и едва не сбивающих его с ног. Один из мальчишек спрятался за ним, ухватившись за штанины, и снова побежал куда-то вглубь толпы, и Тсуна вздохнул с облегчением, поняв, о чем говорил Ямамото. Бурлившая на улице жизнь выталкивала зевающих сов из своих домов, приманивала любопытных покупателей к торговым лавкам, а потрепанных воришек к их широким карманам, - она же толкала Тсуну с Ямамото вперед. Тсуна даже с удивлением отметил, что не нужно прилагать никаких усилий, толпа вела их, позволяя Тсуне спокойно рассматривать окрестности.
С двух сторон центральную дорогу укрывали бесконечные линии домов с разбросанными у нижних этажей цветными палатками. Солнце не дотягивалось только до узких улочек, умудряясь освещать дорогу целиком, и Тсуна часто замечал тех, кто всего лишь делал очень заинтересованное товаром лицо, хотя на самом деле просто прятался в тени под козырьками палаток и шатров. Здесь было так же жарко как у них дома, будто бы солнце шло за ними вслед, оно же выманивало домохозяек к окнам – Тсуна бездумно принялся считать распахнутые ставни каждого окна и подхваченные ветром белые простыни, свисающие с подоконников. Ветер дразнил их так же, как и паруса на корабле, и Тсуна неожиданно для себя обнаружил, что уже немного скучает по морю.
Со всеми продавцами разговаривал Ямамото, зная, что его друг не слишком разговорчивый с незнакомыми людьми. Он успешно торговался, никогда не повышая тона, как некоторые крикливые, недовольные покупатели в соседних шатрах, и продавцы, будто заколдованные, продавали ему одежду за бесценок, очевидно не замечая, что улыбаются в ответ на его улыбку. Тсуна не оборачиваясь кивал на все, что Ямамото подсовывал ему под нос, - ему было все равно, что носить. Гораздо интереснее были товары на прилавках, - Тсуна даже на секунду почувствовал себя ребенком, настолько захватило дух – россыпи разноцветных камней, посуда с разнообразной росписью и цветочными спиралями и остро-заточенные ножи с гравировками на неизвестном языке у самого основания лезвия. Хотелось привезти что-нибудь в подарок матери, но если бы не чужие деньги…
- Эй!
Тсуна не удержался на ногах и повалился на землю. Сбивший его мальчишка с ужасом стоял перед ним, он выглядел таким несчастным, что Тсуна подумал, будто бедняга сейчас разревется.
- Простите! – мальчик обернулся и вдруг всхлипнул. – Они нашли меня!
Тсуна рванул следом за мальчиком, едва проскакивая между людей, и все-таки сбил кого-то с ног, извиняясь уже на ходу. Он обернулся и заметил несколько широкоплечих взрослых мужчин в дорогой одежде, пытающихся разглядеть что-то в толпе. Что-то подсказало ему, что они искали именно этого мальчика, за которым Тсуна по глупости побежал. Времени подумать, какого черта его дернуло в неприятности, не было, но оставить его в беде Тсуна не смог, будь он даже вором, стащившим деньги у богачей, - неизвестно, какая участь его ждет, если его вдруг поймают. Светловолосая голова вдруг исчезла в одной из улочек, и Тсуна не раздумывая двинулся следом, едва успев ухватить мальчика за плечо. Испуганные глаза широко распахнулись, и мальчик попятился назад.
- Тихо, я не хочу тебя обидеть. Ты меня не помнишь? Ты же сшиб меня на рынке.
Мальчишка еще пару секунд вздрагивал, но вскоре успокоился, наконец, признав чужого человека.
- Извините, я не…
- Не волнуйся, это ерунда. Как тебя зовут?
- Фуута.
- Я Тсуна, - он улыбнулся, опасаясь снова напугать мальчика. – Эти люди тебя ищут, Фуута?
- Да…
- Ладно, пойдем. Нужно тебя спрятать где-нибудь.
Мальчик несмело взялся за его ладонь и позволил вывести себя из узкого переулка на освещенную солнцем улицу, тем не менее, не перестав оборачиваться. Тсуне тоже стало страшно, но он не жалел, что побежал за ним, даже несмотря на то, что с ними обоими могли сделать эти люди, - в том, что ему тоже достанется, он даже не сомневался. Кто-то коснулся его плеча, и Тсуна шарахнулся в сторону, все еще напуганный своими жуткими мыслями, но с облегчением обнаружил Ямамото.
- Боже, я чуть не поседел из-за тебя…
- Ты так быстро убежал, что я тебя едва не потерял, - Ямамото перевел взгляд на Фууту. – А это кто?
- По дороге расскажу, надо быстрее уходить отсюда.


Тсуна бежал, не разбирая дороги, но и ни на секунду не отпустив маленькую ладошку, он представлял, что мальчику, наверно, гораздо страшнее бежать вот так. Светловолосая голова каждые несколько секунд металась назад – мальчик бегло осматривал улицу позади них и снова зажмуривался, полностью доверив свою жизнь незнакомому человеку. Тсуну же это тяготило, потому что в случае чего он бы не смог защитить его, даже закрой он маленькое тело собой, по этой же причине он боялся обернуться. Они бежали по пустой пристани, и Тсуна объективно понимал, что их троих видно даже издалека. Оставалось только надеяться на Ямамото, который если и был сильнее Тсуны, но тоже вряд ли смог чем-то помочь.
И если бы не он, Тсуна бы даже не заметил, что нужная таверна промелькнула мимо них.
- Это здесь.
Усатый трактирщик, лениво развалившийся на стуле, окинул их взглядом и кивнул куда-то на лестницу рядом с его стойкой.
- Вторая от окна.
Тсуна даже не подумал спросить что-то или уточнить, он вбежал вверх по лестнице и тут же распахнул одну из дверей в небольшом коридоре, не удостоверившись, нужную ли комнату нашел. Оказавшись в маленькой, уютной комнате с двумя кроватями, Тсуна немного успокоился, но все равно подошел к окну и поплотнее задернул шторы, будто бы их могли увидеть с улицы.
- Почему эти люди ищут тебя?
Фуута прерывисто выдохнул и скромно присел на краешек кровати, снимая со спины большой холщовый мешок, который Тсуна не заметил сразу. Он развязал веревки и вытащил огромную книгу в коричневом, несомненно дорогом переплете, укладывая ее на колени. Фуута любовно провел пальцами по желтоватым, плотно прижатым друг к другу страницам и скользнул ладонью по обложке.
- Моя семья с давних времен оставляла в этой книге свои секреты, и теперь очень много людей хотят ее получить. Они перебили нашу охрану и добрались до моих родителей, мне пришлось сбежать, но оставить эту книгу я не мог. Эти люди хотят убить меня, чтобы забрать ее, и теперь мне некуда идти…
- Не бойся, мы не позволим им тебя обидеть, - Фуута перевел взгляд с кивающего Ямамото на улыбающегося Тсуну и улыбнулся в ответ. – Останься пока здесь, а завтра мы что-нибудь придумаем.
Что они придумают, Тсуна еще не решил. Он ясно представил, что, даже несмотря на свое безразличие, Гокудера вряд ли пустит на свой корабль неизвестного мальчика, когда узнает, что они буквально нашли его на улице. Он мог бы в ответ спросить, почему он терпит нахальное поведение Ламбо, который едва ли был старше Фууты, а вот в отношении к другим людям явно уступал. Тсуна не мог сказать точно, что Фуута был проще Ламбо, за пару часов тяжело увидеть что-то определенное за его испуганным лицом, но нечто в его глазах подсказывало, что если он не был проще, то, во всяком случае, спокойнее и воспитаннее. Наверно, можно было бы даже не надеяться не получить взбучку от Гокудеры, если предложить ему взять Фууту с собой.
К вечеру Тсуна спустился вниз за Ямамото, но не решился будить Фууту, свернувшегося калачиком на одной из кроватей.
- Я экстремально сильнее тебя! – Тсуна невольно улыбнулся, слыша крики Рёхея уже на лестнице.
Таверна оказалась меньше, чем Тсуне сначала показалось. В тускло-освещенном помещении он разглядел несколько крепких деревянных столов, за которыми помимо Гокудеры и Рёхея сидели еще несколько человек, уткнувшись носами в свои кружки, зевающего трактирщика, который бездумно натирал полотенцем свою стойку и неприязненно поглядывал на орущего Рёхея, но видно уже привыкнув к крикливому гостю. Почему-то Ямамото в таверне не было, поэтому Тсуна несмело присел к ним за стол, едва успев увернуться от осколков бутылки, которую Рёхей с размаху приложил об край стола.
- Иди ты к черту, тебя же после второй кружки скосит, - лениво пробормотал Гокудера, роняя подбородок на согнутую ладонь и поймав другой рукой пошатнувшуюся керосиновую лампу на столе.
- Ах ты осминожья башка, а ну заказывай вторую!
- Неа.
- Я выпью больше, чем ты!
- Хочешь поспорить? Ты уже проиграл мне недавно из-за этих вот, - он мотнул головой в сторону Тсуны и тут же спросил у него: - Пьешь?
- Н-нет, спасибо, я не пью.
- Я пью!
- Закрой рот, Сасагава, - Гокудера щедро плеснул желтоватую жидкость в пустой стакан и придвинул его Тсуне. – Давай, когда-то надо начинать.
Тсуна все не мог понять, что изменилось в Гокудере. Он говорил четко и легко в отличие от Рёхея, который уже не мог связать и двух слов, но заметно расслабился, откинувшись на спинку стула, а глаза затянула мутноватая пленка. Было что-то странное в том, как часто он моргал, будто пытаясь сосредоточиться на лице Тсуны.
- Но я не…
Дверь, с первого взгляда казавшаяся крепкой на вид, слетела с петель и с грохотом приземлилась на пол. В таверну ввалились трое мужчин, в которых Тсуна тут же узнал преследователей Фууты, и ему вдруг невероятно сильно захотелось спрятаться под стол, но сделать этого он не успел. Даже в полумраке один из мужчин разглядел Тсуну, уверенно ткнув в него пальцем. Тсуна с ужасом наблюдал, как все трое подходят к их столу, отрезая путь к побегу.
- Где мальчик?
- Какой еще мальчик? – недоуменно спросил Рёхей, осматривая незнакомцев.
- Люди видели, как вы бежали сюда.
- Они хотели убить его, но я же не мог оставить его там, я пообещал его спрятать, и он такой напуганный, как я мог ему отказать? – Тсуна торопливо и бессвязно объяснял и нервно переводил взгляд с Гокудеры на Рёхея, в душе надеясь, что они не позволят этим людям убить его или тронуть мальчика. Но надежды понемногу растворялись, когда он заметил безразличное лицо Гокудеры, спокойно рассматривающего дрожащее пламя в лампе.
- Последний раз спрашиваю, где мальчик? – увидев лицо одного из громил, Тсуна живо представил все, что они могли с ним сделать, но отдать им Фууту не позволяла совесть.
- Вот же зануды… - Рехей протянул одному из мужчин свою кружку, - давайте лучше выпьем!
Кружка разбилась об пол, сбитая широкой ладонью, и расплескала жидкость по штанам Рёхея. Проследив дорожку быстро влажнеющей ткани, он медленно поднял глаза и широко улыбнулся, молча сбивая ногой одного незнакомца, и тут же кинулся с кулаками на дерзнувшего оттолкнуть его кружку, падая вместе с ним на чужие столы под неодобрительные взгляды трактирщика. Тсуне даже показалось, что Рёхей именно этого и ждал, будто бы притворяясь пьяным, его взгляд на секунду стал абсолютно чистым, тут же сменившись горящим азартом драки.
- Извини, я просто не мог его там оставить… - Тсуна с надеждой смотрел на Гокудеру, сам не зная, зачем начал извиняться.
- Да мне плевать на этого мальчишку, и что с тобой сделают эти идиоты.
- Это кто еще идиот?
В любой другой день Тсуна бы морально готовился к тому, что завтра придется залечивать раны от этих огромных кулаков, если еще повезет остаться в живых, но он вдруг вспомнил, как Рёхей рассказал ему, что Гокудера никогда не лезет в драку, пока его не тронешь. И теперь Тсуна наблюдал, как наивный самоубийца одним движением руки переворачивает их стол, но Гокудера быстро хватает свою кружку, скатывающуюся по столу вместе с остальной посудой, стремительно летящей на пол. Он плавно поднялся с места и, невозмутимо отхлебнув из кружки, выплеснул алкоголь прямо в глаза мужчине, которому едва доставал до плеча. Под нечеловеческий вой боли – Тсуна вспомнил, как ему промывали рану, и поморщился, представив, как сильно сожгло незнакомцу глаза, - Гокудера неспешно поднял стул, шарахнув ему об голову, и незнакомец пробил разбитой головой окно с подачи пинка Гокудеры, так и оставшись свисать с подоконника. Гокудера взял бутылку с соседнего стола и двинулся к лестнице, по пути кинув пару монет трактирщику. Тсуна широко раскрыв глаза наблюдал, как Гокудера исчезает по пути на второй этаж, ничуть не беспокоясь о судьбе своего друга, добивающего последнего противника головой об деревянные стены. Отпустив безвольное тело падать на пол, он осмотрелся и, заметив свой стол опрокинутым, пересел за соседний стол к изрядно пьяным мужчинам, которые, кажется, даже не заметили вспыхнувшую потасовку, и тут же забыл про Тсуну, продолжив пить как ни в чем ни бывало.
- Извините нас за это, мои друзья не… - Тсуна подошел к трактирщику и неловко улыбнулся. Как он будет убирать разгромленную таверну, Тсуна понятия не имел, и за это ему тоже было стыдно.
- Да брось, я уже так к этому привык, что даже удивился бы, если сегодня не было бы драки. А вот тебя я раньше не видел.
- Я с ними недавно. Ну…путешествую.
- О, тогда желаю удачи, - трактирщик сочувствующе посмотрел на Тсуну. – С ними вечно что-то происходит, так что надеюсь, ты доживешь до конца путешествия.
Тсуна нервно улыбнулся, сбивчиво поблагодарив трактирщика, и ушел в свою комнату. Фуута по-прежнему спокойно спал, несмотря на весь шум, который они подняли на первом этаже, и Тсуна впервые за день почувствовал, что тоже невероятно устал. День, который они выделили для отдыха, прошел еще хуже, чем на корабле, и если бы он знал, что с утра ему придется спасать чужого мальчишку, бежать от каких-то жутких людей и пережить драку, он бы вообще не сошел с корабля. Он так толком ничего и не поел за день, и это был уже второй день, как он перебивается чем попало. Внезапно Тсуна заметил одну неприятную особенность и обреченно вздохнул – каждый раз, как он собирался поесть, с ним происходила какая-нибудь неприятность, которая, конечно же, напрочь отбивала ему аппетит, несмотря на возмущающийся живот. А если верить словам трактирщика, в ближайшее время есть ему точно не захочется, по крайней мере, до тех пор, пока его не свалит без сил.
Насколько растянется это ближайшее время он не знал, потому что до сих пор не решился спросить, когда их вернут домой. Нет, он не скучал по дому, разве что не привык, чтобы приключения сыпались ему на голову в таком количестве, а задеть Гокудеру ему не хотелось. Конечно, он понял, что это ему вряд ли удастся, Гокудере ведь плевать в принципе, но, наверно, это бы посчиталось оскорблением после всего хорошего (и не очень), что он сделал, спроси он «А когда вы нас привезете обратно?»
Так глупо звучал этот вопрос, что Тсуна даже покачал головой. Не помешало бы еще и поговорить с Ямамото, но он куда-то пропал, даже не предупредив его, хотя было уже очень поздно. Если бы он не знал Ямамото, он бы начал волноваться, но его друг часто куда-то уходил и так же молча возвращался.
В такие моменты лучше всего было лечь спать, что Тсуна и собирался сделать, вот только для начала нужно было найти туалет. Он выглянул в коридор, увидев только несколько одинаковых дверей, но не решился заглянуть в какую-нибудь из них, вдруг еще разбудит кого-нибудь. Потоптавшись на месте в комнате, он заметил еще одну дверь в углу, которую с самого начала не увидел, и двинулся к ней довольный своей находкой. Комната за дверью не была похожа на туалет и Тсуна поначалу растерялся, но все же сделал шаг вперед, выглянув из массивной деревянной конструкции, которая, как потом обнаружилось, была шкафом, скрывающим большую часть комнаты от вошедших в эту малоприметную дверь. То, что Тсуна там увидел, отбило у него всякое желание продолжать свои поиски.
У стены, едва удерживаясь на ногах, стоял Гокудера, наклонив голову так, что волосы скрыли лицо. Тсуна уже не смог отступить назад, словно прибитый к полу, и заворожено наблюдал, как Гокудера медленно водит рукой по своему члену и прерывисто выдыхает каждый раз, как ладонь снова возвращается к основанию. Движения с каждый разом становились резче, и Гокудера откинул голову назад, разметав светлые пряди, и неосознанно схватился другой рукой за стол, опрокидывая полупустую бутылку, стащенную с чужого стола. То ли большая доза спиртного просто помутила его разум, то ли Тсуна знал о нем слишком мало, но он не ожидал от Гокудеры такой чувственности. Он вообще не ожидал увидеть его в таком состоянии – его грудь тяжело вздымалась, будто бы он задыхался, а сам он жмурился каждый раз, как надавливал большим пальцем на покрасневшую головку и снова вел ладонью к основанию. Тсуна стоял в нескольких шагах от него, но прилившая кровь к голове будто обострила все чувства, и он мог видеть, как острый кончик языка облизывает пересохшие губы, и как дрожат его ресницы, чуть влажные у уголков глаз.
Гокудера протяжно застонал, тут же закусив губу, и Тсуна практически рванул из комнаты, тем не менее не забыв аккуратно прикрыть за собой дверь. Сердце стучало так громко, что он побоялся, как бы его не услышали в тишине, ставшей оглушительной, - или это кровь шумела в ушах, заглушая остальные звуки? Тсуна на цыпочках, будто бы Гокудера в соседней комнате мог его услышать, дошел до кровати и бухнулся лицом в подушку.
Кто же знал, что их комнаты смежные?
Подушка казалась невероятно холодной, наверняка его лицо сейчас пылало красным. Тсуна почувствовал, что ему неудобно лежать на животе, но вместо того, чтобы перевернуться, он положил подушку себе на голову, едва не захныкав. Хотелось если не исчезнуть, то, как минимум, стать какой-нибудь мелкой живностью, чтобы можно было спрятаться под кроватью и не думать, как завтра посмотреть Гокудере в глаза. Как же стыдно…
И странно вспоминать, что эти руки, только что сжимавшие член Гокудеры, не так давно гладили его собственные плечи…
Спать, Тсуна!

Музыка:
Civil Twilight – Human
Nino Katamadze – Once in the Street
Ichinose Hidezaku (Gokudera) – ...loop
The Kinks – You Really Got Me
Muse – Undisclosed Desires

@темы: хроники шизобреталя-фиголога

---

Даже будучи сукой с возрастом замечаешь, что делать кому-то приятно за просто так - невероятное ощущение.
А когда слышишь восторженный вопль вечно сдержанного человека на той стороне трубки то ощущение еще долго не желает уходить.
Тебе понравилось?)

@темы: бредисловие

---

Раскачивает.
Мир все таки такая вода... Нет?

@темы: я вырастил грибы, они растут и радуют меня (с)

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Я как ебнутый любитель флешмобов снова побешу тех, кто их не любит)))) хохоу х)
Так, вы махаете мне ручкой в комментах, я пишу то, что вы умеете с стороны своего сурового ИМХО. Вы у себя пишете пост, согласны со мной или нет. В добавок пишете еще три вещи, которые вы не умеете как вам кажется.
 Хиц считает что я умею:
1. жить, как тебе хочется, ни на кого не оглядываясь.
не люблю просирателей жизни и сама не хочу им быть. в наших желаниях наша сила ХД
2. бодрить людей, даже если у них квартира сгорела)
а чего грустить? тем более если кроме пепла от квартиры ничего не осталось? сомневаюсь что из жареных остатков вашей квартирки и ведра слез произойдет магическая генерация))) мне нравится бодрить людей но иногда они все таки посылают меня нахуй ХД
3. позитивно смотреть на мир.
я не люблю депрессии, нытье и сопли без повода. "драться лучше, чем хныкать и ныть, побеждённых легче простить" (с)

я не умею:
1 - держать себя в руках
я подобие человека скрещенное с ебанутой агрессивной истеричкой. без раздумий кидаюсь бить морды, говорю, что думаю, все самое плохое что у меня есть в себе не держу. так что собеседник из меня отвратительный)))
2 - брать ответственность
моим друзьям не повезло, но они привыкли, что на меня никогда нельзя надеятся. я могу забыть что-то важное, не делаю то, что мне не нравится даже если от этого зависит судьба мира.
3 - доводить дела до конца
непостоянная как погода в Урюпинске, не люблю заниматься чем-то долгое время, чаще всего бросаю дело сразу после начала.

я вообще приятнейший человек ХД

@темы: при-личное.

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Название: Реальности.
Автор: Latishia
Бета: debby
Пейринг: разные по ходу сюжета. Основной – 5927 (2759, в частности)
Рейтинг: от G до NC-17
Жанр: своеобразное AU
Ворнинг: периодический ООС, остальное дальше – больше.
Размер: макси
Состояние: в процессе
Дисклеймер: пользуюсь, но всегда возвращаю Амано.
От автора: автор уныло окинул взглядом канон и обилие фанфиков в три предложения и решил с помощью вдохновителей с полными травой и грибами головами что-то создать. Планируется много, долго и запутанно.

Глава 1

Глава 1.

Вдох-выдох.
- Дыши.
Вдох-выдох.
- Дыши, Тсуна.
Вязкая, тяжелая темнота, разбавленная эхом шелестящего шепота у самого уха. Теплое дыхание щекочет, но отстраняться не хочется совсем, несмотря на ненавязчиво скользящие по кромке уха сухие губы. Незнакомые губы.
- Ну же, открой глаза.
И ничего. Будто заперт в космосе с потушенными до конца времен звездами, а единственный способ не сойти с ума – слушать шепот. Может, здесь обязательно так говорить, чтобы не греметь голосом на всю бесконечность пространства? Хотя для начала надо бы узнать, что это за место, чтобы узнать, бесконечно ли оно вообще.
- Я открыл.
- И?
Он что, сам с собой разговаривает? Нет, уж больно подозрительно похоже на смешок легкое дуновение прямо в ухо. И все же другой голос, не его, да и не стал бы он издеваться над самим собой и задавать дурацкие вопросы. Кажется, для начала все-таки надо определить личность собеседника, вдруг он сжалится и растолкует, где они и долго ли им так зависать. Кстати, о «зависать»…
- Кто ты?
- А, ты, наверное, меня не видишь.
Одно можно сказать точно, с ума он не сошел. Доказательств, очевидно, не предвидится, уж больно изворотлив собеседник, но это явно не похоже на разговоры с самим с собой. В общем-то, теперь и бесконечность кажется не такой уж и пугающей неизвестностью. Хотя провести вечность с человеком (человеком?), который избегает отвечать на вопросы, а свои задает странные, - сомнительное удовольствие.
- Не вижу, но хорошо слышу.
- Не переживай, ты увидишь меня, как только действительно этого захочешь.
- Но я хочу этого.
- Видимо, не достаточно сильно.
- Тебе-то откуда знать?
Он впервые засмеялся, и Тсуна вздрогнул – то ли звук был слишком громкий для тишины, до этого окружавшей его постоянно (теперь сложно было привязать себя к такому важному временному слову, все «быстро» и «медленно» слились в один ком, оставив Тсуну осознавать, что он потерял чувство времени), то ли губы слишком неожиданно сомкнулись на его мочке.
- О, я знаю все о желаниях. Может, поэтому я здесь.
- И я тоже?
- Ну, можно сказать и так, но…не совсем. С тобою все, скорее, наоборот, - такое ощущение, что этому изворотливому типу доставляло удовольствие путать Тсуну, не давая ему точного ответа, и водить за нос по своему искусно-созданному лабиринту, не забывая создавать новые развилки и бесконечные повороты прямо перед ним. Тсуна был готов поклясться, что его мучитель ухмыляется. Наверное, радуется, что теперь будет кого потерзать, кроме себя самого. Видно, здесь, и правда, больше никого нет. Тсуна, уже вполне готовый не услышать ничего хоть отдаленно похожее на ответ, все же спросил:
- Где мы?
- А ты сам как думаешь?
Черт!
- Я на самом деле ничего не думаю. Потому не имею ни малейшего понятия, где нахожусь. Здесь ничего нет, - Тсуна вздохнул, - ладно, как ты туманно объяснил, я ничего не вижу, потому что не хочу, вдобавок я слышу только тебя и себя, и, кажется, - он попытался изменить положение, - мы зависли, потому что я вообще не понимаю, сижу или стою!
Весь этот выплеск не только изрядно утомил его, но и грозил продолжиться неприятной истерикой, а истерить перед человеком, которого ты не знаешь, да еще и не видишь, в месте, в котором никогда не был и непонятно, как попал, Тсуне совсем не хотелось. Оставалось лишь успокоиться и надеяться, что таинственный голос однажды снизойдет до объяснения.
- Я все-таки надеюсь, что скоро ты сам поймешь, где мы…
-…когда сильно захочу, - пробурчал Тсуна.
- Именно. Это место можно назвать Зоной Абсолютной Пустоты. Но нет ничего абсолютного, даже Пустоты, ведь здесь есть ты и я.
- И что, мы здесь навсегда?
- Навсегда? О нет, что ты! Ты можешь уйти, когда захочешь.
- Сильно захочу?
- Быстро схватываешь, - жаркий шепот отвлек Тсуну от раздумий. Когда они успели сблизиться…до такой степени? Не то чтобы Тсуне было противно, ведь это, все же, незнакомый человек (так человек или нет?), но было, по меньшей мере, странно. Странно, что он сам не торопится отстраняться, и это даже…приятно. Но об этом он всегда может подумать позже, а пока нужно выбираться отсюда.
- Хорошо, я хочу уйти. Что мне для этого сделать?
- Пожелай что-нибудь.
- Ты что, издеваешься? – сорвался все-таки, не сумел удержать визгливых ноток, прозвеневших в голосе.
- Нет. Ну же, это не сложно.
- Да я жить хочу! Жить и все!
- А тебя не учили думать, прежде чем говорить? – низкий голос резанул уши, привыкнувшие к мягкому обволакивающему шепоту чьего-то голоса. Обладатель которого казался единственным в этом месте, кроме, естественно, Тсуны. Значит, есть кто-то еще?
Человек крепко обхватил плечо Тсуны, почти болезненно сжав. Почувствовав, как что-то плоское ткнулось ему в затылок, Тсуна обернулся, но никого не увидел. Ах да, он же не хочет!
- Надеюсь, ты сознаешь, что первый, а значит, тебе придется возиться с Тсуной. Он, видишь ли, только пришел и…
- Проще просто отправить его и все, тем более он сам этого хочет, - голос незнакомца прозвучал как-то едко, и Тсуна интуитивно почувствовал, что приключения не заставят себя долго ждать. Только приятные ли… - Вдруг он сам найдет ответы на свои идиотские вопросы.
- Идиотские? Это почему еще иди..
- Потому что ты никчемный идиот. Плакаты не таскай – на лбу написано, что в очереди за мозгами тебе не хватило.
Тсуна задыхался от возмущения, не в силах подобрать слова. Совершенно незнакомый человек появляется из ниоткуда, лезет в его жизнь, оскорбляет, а теперь ему еще и «возиться с ним» придется! Да еще и тычет чем-то как ни в чем ни бывало! Шляпу он, что ли, носит, чудак? Может, в этом месте какие-то странные правила поведения, но Тсуна точно их не понимал. А значит, пора бы убираться отсюда. И чем скорее, тем лучше, чтобы этот странный тип не увязался.
- Интересно, тебя убьют раньше, чем я думаю или нет?
- Тсуна способный мальчик, я в него верю.
- Вот и глянем.
- Да что вы издеваетесь надо мной?!
Лента скользнула по волосам, на мгновение зацепившись об непослушные пряди, щекотнула шею и улеглась на месте, спускаясь по ключицам и груди. Тсуна обхватил ладонью круглый предмет, повязанный на ленте, и неуверенно ощупал. Не может быть. Они совсем с ума посходили?!
- Это же пустышка! Вы что, меня за ребенка держите?!
Крепкий пинок под зад оторвал его от земли, позволив закончить свой гневный монолог уже в воздухе, и Тсуна вылетел в неизвестность, по-прежнему ничего не видя перед собой. Что-то долго он падает для обычного пинка…

-*-*-*-

Интересно, когда здесь в последний раз был дождь?
Солнце слепит так сильно, что горит красным под тонкой кожей прикрытых век и отдается разноцветными вспышками, как если бы оно висело перед самым носом. Мама бы, наверно, сейчас ругалась, что нельзя так много времени проводить на солнце, да и для глаз вредно… Сидению на солнце Тсуна бы с радостью предпочел зарыться в песок, но участи печеного картофеля для себя не хотелось, а единственный не обжигающий кожу песок был сейчас под его спиной.
И как же не хотелось открывать глаза… Тсуна бы даже вздремнул с удовольствием, несмотря на жару, но это чертово солнце прямо в глаза…
- Эй, Тсуна, хватит спать!
- Я не сплю, - Тсуна открыл глаза и закинул руки за голову.
- Ну конечно, не спит он. Еще пару минут и домой бы я тебя на спине нес – тебе бы так на голову прилетело!..
- Да какой сон в такую жару, - недовольно пробурчал Тсуна, приподнявшись и оперевшись на локти. – Слушай, Ямамото, да бросай уже свою сеть!
Ямамото широко улыбнулся, но сеть не бросил, продолжая расплетать своими ловкими пальцами тонкие нити, сбежавшиеся в центр большим спутанным клубком. Тсуне казалось, что ни одному человеку в мире неподвластно распутать подобные комья ниток, которые будто бы специально были чуть толще ногтя, но после стольких лет общения с Ямамото, Тсуна знал, что жить этому клубку осталось не больше получаса. Наверно, такой талант передавался в их семье по наследству, но это не мешало Тсуне завидовать ловкости Ямамото и морщиться на свои собственные «врожденные таланты». На самом деле никаких талантов у Тсуны не наблюдалось, и, по его скромному мнению (и, чего уж оправдываться, по мнению окружающих), природа решила поэкспериментировать с его генами, вот только подправить результат у нее вылетело из головы. А ловкость была для него самым больным местом. Хотя здесь уже дело не в ловкости, а тотальном невезении – Тсуна и 5 шагов не мог сделать не споткнувшись. И не улететь куда-нибудь в яму. А там не наткнуться на бешеное животное.
Тсуна вздохнул.
- Нет, ты же знаешь, отец меня на корм рыбам отправит, если я не распутаю к его возвращению.
- Ты с ней за полчаса справишься. Пойдем лучше к источнику сходим, у меня уже скоро все внутренности высохнут, - Тсуна загорелся, поймав заинтересованный взгляд Ямамото. - Заодно воды наберем.
- Не, мне еще с рыбой разобраться… - устало вздохнул Ямамото.
- Мы туда и обратно, честное слово!
Ямамото засмеялся при виде Тсуны, просительно сложившего ладони на груди, и откинулся на песок, выпустив злосчастную сеть из рук.
- Ты не представляешь, как тебе повезло, что тебя отец с собой никуда не берет.
Тсуна с трудом мог назвать это везением.
Емитсу крайне редко бывал дома, оставляя жену с сыном дожидаться его возвращения. Постоянная торговля с другими государствами таскала его по всему свету на маленьком корабле, груженным какими-то ящиками и бочками, в которые Тсуна никогда не решался заглянуть в те редкие моменты, когда корабль отца наконец-то причаливал к берегу. Честно говоря, Тсуну и не подпускали ни к чему, что находилось на корабле, - да что там говорить, его и к кораблю не подпускали, разве что лет в 7 ему впервые позволили погулять по палубе, но стоило мальчишке случайно вывалиться за борт, неловко оступившись, дорога к отцовскому кораблю была закрыта. Мама все эти годы старательно убеждала его, что все это, конечно же, для его собственной безопасности, он все-таки единственный сын, будущий кормилец, а все эти плавания такая ерунда… И дома не побудешь, и семью толком не видишь, одна вода кругом и ни одного родного лица!..
В такие моменты Тсуна просто уходил из дома, зная, что монологу, полному ахов и вздохов, это не помешает, а вот один аргумент мама никогда не упомянет. То, что она называла «одна вода кругом» приносило деньги и кормило семью. Тсуна был довольно неглуп для своего возраста и уже тогда понимал, что все дело в его невезении. Он совершенно ничего не умел. В рыбалке он мог запутать любую сеть, пусть она будет размером с носовой платок; на грядки отказывалась пускать мать, не решаясь взять на себя такой риск, Тсуна ведь нет-нет да перетопчет пол урожая; уборка дома заканчивалась битой посудой; поход за водой – жалкими ее остатками, которых хватит на пару глотков, хотя Тсуне (не перевелись еще рисковые люди) доверили два кувшина.
Это же и было основной причиной того, что друзей у Тсуны не водилось. Соседские мальчишки смеялись над его неуклюжестью, не преминув обозвать никчемным, девочки вежливо хихикали в кулачок, но тоже обходили стороной. В общем-то, Тсуну это не сильно и обижало, ему хватало Ямамото, на которого всегда можно было положиться. Их дружба была еще одним поводом для высмеивания, ведь Ямамото тоже прослыл чудаком за свои странности, но он успешно слал всех дальним лесом, широко улыбаясь, - казалось, в этом мире его вообще ничего не волновало. Постепенно и Тсуну тоже.
- А теперь у меня есть еще и ты, - Тсуна улыбнулся черному коту, вальяжно развалившемуся на горячем песке.
- Я, кстати, заметил, что он постоянно лежит у твоей головы, - Ямамото закинул руки за голову, подставляя лицо солнцу. – Говорят, коты чувствуют человеческие переживания. Это как раз про тебя, да, малыш?
- Нет, просто так ему удобнее меня царапать, - проворчал Тсуна, прижимая губами царапину на пальце. Кот сверкнул желтым глазом и снова притворился, что спит.
- Да, за ушком такого не почешешь, - смех Ямамото снова разнесся по округе.
- Он, между прочим, сам меня нашел! Я сразу понял, что он будет моим талисманом.
- То-то, я смотрю, на тебе синяков и царапин стало больше.
- Не смейся! Он просто не очень ласковый.
Несколько минут они молчали, наслаждаясь припекающим солнцем. В жаре были свои плюсы, но все-таки Тсуне было приятнее переносить ее где-нибудь в прохладном озере. Вот бы удалось уговорить Ямамото… Да и ему самому, кажется, эта сеть уже поперек горла стоит.
- Эй, Тсуна. Смотри, лодка какая-то.
Тсуна лениво приоткрыл глаза.
И правда, на голубоватой полоске горизонта показался острый угол паруса.
Тсуна поднял руку и поймал лодку пальцами. Не было смысла врать, что ему никогда ничего не хотелось. Конечно, хотелось. Вот так просто владеть своим кораблем, чтобы можно было не воображать, будто он точно помещается между указательным и большим пальцем, а ты смотришь на него, как на мелкого неторопливого жучка, - чтобы стоять на своей собственной палубе, упираясь руками в деревянные резные перила планшира и смело осматривая горизонт. Иметь такой же большой, слаженный корабль из крепких деревянных досок, необъятно раскинувшимся в небо рангоутом с распятыми белыми полотнами парусов. Так, кажется, здесь что-то не так…
- Это не лодка! – закричал Тсуна, подрываясь с места. – Это же парусник!
Ямамото кинулся следом за ним к морю, будто бы не лежали сейчас, ленивые и разомлевшие от солнца. И, казалось бы, чего еще желать? Лежать бы на этом горячем песке с острыми песчинками, впившимися в кожу, и пусть жара, пусть солнце до разноцветных вспышек в глазах, до пересохшего горла, только бы не корабль…

- А если пираты?
- Тсуна, не паникуй, - Тсуна, может быть, даже и послушал его совета и заранее пресек назревающую истерику, но, взглянув на Ямамото, понял, что страшно не ему одному. Его друг напряженно стоял рядом, касаясь его плечом, и не отводил глаз от парусника, неминуемо приближавшегося к берегу. Тсуна даже отчасти облегченно вздохнул - любые эмоции проще перенести, если рядом с тобой есть тот, кто готов их разделить. И если этот человек изо всех сил старается не напоминать о них, не замыкать тебя на безысходности, не концентрировать на собственном страхе… Ну, наверно, настоящий друг должен уметь тебя чувствовать. А Ямамото был как раз из таких людей, людей, которые продолжат ободряюще улыбаться, несмотря на напряженную спину и крепко сжатые кулаки, будто совсем незаметно отведенные за спину.
- Мы же ничего не сможем сделать…
- Смотри, у них нет флага. Людей не так много. Да и на кой пиратам наша глушь?
- Когда на корабль отца напали корсары, у них тоже не было флага… - Тсуна опустил голову.
- Ладно тебе, все нормально. Ты посмотри, какие из них пираты?


- Ты проспорил. Ты обещал засунуть себе в задницу трубу, если здесь будут люди. Нда, дозорный огорчится…
- Может, сочтемся на бутылке рома?
- Идет. Хотя с трубой было бы веселее.
Тсуна неуверенно покосился на Ямамото.
- Какие пираты, говоришь?
Ямамото широко улыбнулся, потирая затылок.
- Ну, всякое же бывает…
Ровный стук ботинок о деревянный помост, спускавшийся с корабля на землю, вернул взгляд Тсуны к незнакомцам.
К ним нечасто заглядывали иностранцы, поэтому в мире еще было много вещей, которыми можно было удивить Тсуну. Например, он никогда не видел такой экзотичной внешности. У обоих парней были светлые, выжженные под палящим солнцем до белого, волосы и невероятного цвета глаза – у того, что повыше, глаза сияли серебром, но Тсуна был уверен, что это лишь сияющий на солнце светло-голубой, ведь разве могут быть у человека серые глаза? Второй метнул взгляд на Тсуну, и он понял – могут. Могут быть и серые, и желтые, какие угодно, пока существуют на свете люди с глазами как плавленая зеленоватая лазурь. Тсуна неосознанно обернулся на Ямамото, окинув себя и его разочарованным взглядом. Темные глаза и волосы делали их похожими на какое-то недоразумение, выросшее в тени у Природы, пока она внимательно собирала и аккуратно смешивала самые светлые и теплые краски, создавая чистейший цвет, чтобы подарить их таким, как эти красивые незнакомцы.
- Эй, парень, тебе говорили, что пялиться невежливо?
Тсуна сонно моргнул, пока не понял, что действительно так засмотрелся на странную внешность двух путешественников, что не заметил, как один из них остановился перед самым его носом, осматривая с ног до головы оценивающим взглядом. Тсуна внутренне поежился, неосознанно обхватывая себя руками, - такое внимание с чьей-то стороны было непривычным, а под таким насмешливым взглядом Тсуна сам себе казался несуразной зверюшкой. И, может, даже не насмешливым… Тсуна не знал, как можно назвать его взгляд, но долго оставаться под таким пристальным осмотром точно не хотел. Все его лицо – поджатые губы, брови, сведенные на переносице с напряженной складочкой между них, беглый, но цепляющий каждую деталь взгляд, - ясно давало понять, что в глазах незнакомца он вряд ли когда-нибудь вырастет с жалкого «парень» до того, до кого такие как он изредка решают снизойти. Если на этой земле вообще был хоть кто-нибудь, оказавшийся достойным спокойного свечения его глаз и теплого отношения. И ему было даже немного обидно, ведь он ничем не заслужил такой реакции…
- Эй, тебе голову припекло?
- Да оставь ты мальчишку в покое, ты ж напугал его.
Тсуна будто в подтверждение словам отступил назад.
- Такого и тень до смерти напугает.
- Веселые вы! – Тсуна неверяще уставился на Ямамото, который все так же безбоязненно близко стоял перед незнакомцами и громко смеялся.
- Трус и идиот. Когда я говорил, что тут будут люди, я имел в виду нормальных людей. Везет как утопленникам…
- Вы местные? – спросил первый и дружелюбно улыбнулся. Тсуне показалось, что, может быть, все не так уж и плохо, а если совсем повезет, то они еще и в живых останутся! Только заставить себя выдавить что-то членораздельное у него не получило, а зарабатывать мычанием бонусные баллы к самооценке как-то не хотелось.
- Конечно, местные. Для этой дыры лицо интеллектом не обезображено.
- Гокудера!
- Им эта проклятая жара, видно, с рождения мозги выпаривает…
- Да закрой же ты рот, осминого-головый, или я экстремально тебя заткну!
- Местные. А вы к нам зачем? – спокойно сказал Ямамото, пропустив мимо ушей их перебранку и едкие комментарии.
- Где бы у вас тут воды набрать?


Тсуна проклинал все на свете. Себя, потому что потащил Ямамото на пляж в такой не подходящий момент и не смог уговорить пойти к источнику, хотя рано или поздно они бы все равно столкнулись с этой парочкой, которая без труда бы взяла кого-нибудь из жителей в проводники, а источник, к несчастью, был один. Саму парочку, которая плелась сзади и громко переругивалась, распугивая птиц. Ямамото, который беззаботно смотрел на верхушки деревьев, очевидно, наслаждаясь долгожданной прохладой леса, и успешно позабыл, как сдуру ляпнул, что знает дорогу до источника и готов провести их туда. И еще раз себя, что, вместо того, чтобы со всех ног сбежать с пляжа, побежал в обратную сторону от своего инстинкта выживания и теперь терпел давящее присутствие позади себя. Может, этот самый Гокудера не так уж и ошибался на счет выпаренных мозгов?..
- Ямамото, давай убежим?
- Зачем? – искренне удивился брюнет, недоуменно уставившись на Тсуну. – Им же только воды набрать.
- Ага, воды набрать… Ты видел, какая сабля у этого жуткого типа?
- Тсуна, хватит паниковать, ничего они нам не сделают. Да они даже не пираты.
Сзади послышался смешок. Тсуна только сейчас заметил, что голоса смолкли, и на всякий случай зашагал ближе к Ямамото.
- Откуда ты знаешь?
- Не похожи они на пиратов.
Тсуна невольно обернулся, но, поймав взглядом упомянутую саблю, тут же отвернулся.

До источника дошли удивительно быстро – Тсуне хотелось как можно быстрее избавиться от своих преследователей и прожигающего (он ни секунды не сомневался в этом) взгляда в спину, поэтому шел он гораздо быстрее своего обычного шага, едва удерживаясь, чтобы не перейти на бег.
Тропа, виляющая между деревьями непослушной змеей, оборвалась так же резко, как и началась, подтертая пробивающейся из земли травой. Тсуна по привычке скинул сланцы под ближайшее дерево, ступая в прохладный ковер зеленой, чуть влажной травы, забывая обо всех тревогах в этом ощущении холодка, ласкающем обожженные песком ступни. Это место казалось ему его личным оазисом, - пусть даже им пользовался каждый за неимением другого источника чистой воды – обителью спокойствия, этаким скрытым ото всех кусочком рая, забытым в тени деревьев. И было в нем даже какое-то волшебство, чем Тсуна восхищался еще с детства, - листва здесь не выгорала даже в самый палящий зной, а вода, срывавшаяся со скалы небольшим водопадом, почти не меняла своей температуры, оставаясь прохладным озером.
И сколько бы Тсуна не убеждал Ямамото, что они обязательно окунутся хотя бы разок, он все равно замирал как очарованный у самого края и лишь опускал в холодную воду ладони. А Ямамото все равно шел за ним, даже зная, что Тсуна снова поддастся этой магии неприкосновенного источника, и просто понимающе улыбался, ловя виноватые взгляды Тсуны на обратном пути. История повторялась, но Ямамото неизменно шел следом и никогда не лез в воду без Тсуны. Нет, Тсуна бы промолчал на это, но при всей своей любви к этому укромному уголку, наверно, обиделся. Все-таки Тсуна есть Тсуна.
Вот и сейчас он медленно подошел к краю, где трава без перехода сразу обрывалась в отливающую голубым воду, и опустился на колени, нависнув над водой. Он видел каждый выступ каменистого дна, все его маленькие впадины и расщелины, и ведь интуитивно знал, что дно дальше, чем может предположить любой взглянувший на него, а чужаки и вовсе подумают, что вода дойдет им до плеча если опустить руку, но Тсуна знал, - может, даже единственный из всех – его глубина опаснее, чем кажется. Пить хотелось нестерпимо, но невозможно оторвать глаз от манящей, обманчивой глубины и кристально-чистой воды. Тсуна прикрыл глаза, глубоко вдохнул, и плавно опустил голову в воду. Вода тут же отрезала его от внешнего мира.
Он слышал плеск где-то на другой стороне, далекий шум водопада, едва различимые голоса и…что-то еще. Этот звук он знал из другого места, но не мог вспомнить откуда. Так шумят найденные редкие ракушки на песчаном пляже и бесконечность космоса.
Тсуна вытащил голову из воды, замерев над поверхностью и наблюдая, как стекают капли по волосам, разбиваясь в прозрачные обручи. Повернув голову, он увидел одного из чужаков, присевшего в траву в шаге от него, пьющего воду из сложенных чашей ладонью. Тот разомкнул руки, сбрызнув остатки себе на лицо, и замер, не замечая, как Тсуна следит за каплями, срывающимися с кончика носа на влажные губы и дальше вниз, пересекая подбородок. Светловолосый открыл глаза и уставился на Тсуну, вопросительно приподняв бровь.
- Ты… Г-гокудера, да? – промямлил он.
- Ага. А ты Тсуна?
- Откуда ты знаешь?
- Твой друг-идиот орал на весь лес, пытаясь тебя успокоить.
«Будто бы вы не перепугали всю живность, пока ругались…»
- Не глубоко, да?
- Что?
Гокудера вздохнул, видимо, еще раз задумавшись об умственных способностях и их отсутствии в своем собеседнике, пояснил:
- Озеро не глубокое?
- Глубже, чем кажется, - не подумав, тихо сказал Тсуна и испуганно поднял глаза, тут же поймав настороженный взгляд.
- Ладно, проверим, - Гокудера потянул рубашку с плеч и замер, когда Тсуна неожиданно вцепился в его рукав.
- Не надо…пожалуйста.
На лице Гокудеры одна за другой сменились тысячи эмоций. В тоне мальчишки было столько мольбы, что у Гокудеры невольно расширились глаза от удивления. И снова сощурились – недоверие. Внимательно посмотрев ему в глаза, Гокудера и вовсе растерялся, не зная как реагировать на умоляющий взгляд, и не придумал ничего лучше, чем отвести взгляд. Промешкавшись с пару секунд, он поднялся, неловко и преувеличенно быстро натягивая рубашку.
- Ну да, мало ли, еще подхвачу чего… - второпях пробормотал он и направился к своему другу, который (не без помощи Ямамото) сгружал вторую бочку на небольшую телегу. Тсуна окинул взглядом его черную рубашку (в такую жару подобное носят только самоубийцы…) и мешковатые штаны, которые на узких бедрах удерживала, разве что, только магия.
«Странные они…» - подумал Тсуна, возвращаясь глазами к воде.


- Ладно, дальше мы сами.
Тсуна принял короткую фразу словно манну небесную, едва удержавшись, чтобы не броситься к незнакомцам под ноги от благодарности, но собственные ноги все-таки его подвели, и он обессиленно осел на песок, облокотившись на телегу. Эта штука весила непомерно много, так много, что Тсуна несколько минут наблюдал, как трясутся руки, непривыкшие к такой нагрузке. И да, это была очередная победа его неизменного невезения, ведь тащить чертовы бочки пришлось им с Ямамото, - незнакомцы постоянно переругивались, причем в отличие от своего друга, который изо всех сил пытался помочь Тсуне с Ямамото, но вечно отвлекался на споры, Гокудера не пытался создать даже видимость работы, лениво осматривая окрестности, - и Тсуна мысленно порадовался, что им не придется вкатывать телегу на палубу, иначе его надорвавшийся труп снимал бы с телеги уже кто-нибудь другой.
- Спасибо за помощь.
- Да ладно, Рёхей, рады были помочь, - Ямамото широко улыбнулся и пожал парню руку. – К тому же с вами весело.
- Тогда поплыли с нами! Будет экстремально весело!
Тсуна с Гокудерой одинаково с ужасом уставились на них. Ямамото обернулся на Тсуну, и тот порадовался, что все-таки, несмотря на свои странности, Ямамото хватало ума не соглашаться плыть неизвестно куда с незнакомыми людьми.
- А что, можно! – радостно заявил он.
Тсуна нехило промахнулся.
- Ты спятил?! – одновременно заорали Тсуна и Гокудера – один Рёхею, другой Ямамото.
- Гокудера, ты сам говорил, что нам не хватает людей, так почему бы не взять их с собой?
- А ты, Тсуна, говорил, что хотел отправиться в путешествие.
- И ничего я такого не говорил! Никуда я не поплыву! – появившийся из ниоткуда черный кот с размаху полоснул когтем ногу Тсуны, вдвойне усилив его истерику. – Ладно-ладно!
- Вот и отлично! – довольно сказал Рёхей, направляясь к кораблю. Тсуна уткнулся лицом в ладони, с трудом понимая, что только что согласился плыть неизвестно куда. И это было не самое страшное. – А теперь вперед!
Катить телегу на корабль все-таки пришлось.


Тсуна с ужасом наблюдал, как корабль все дальше отходит от берега, оставляя позади маленькие домики и полосу горячего песка, на котором Тсуна совсем недавно наслаждался (нет, но стоило бы) солнцем. Трое его спутников копошились рядом, но никто из них ни разу не посмотрел на тающее поселение за бортом. Тсуна повернулся к ним, осторожно опираясь на планшир.
- А вы пираты?
- Ага, - кинул Гокудера, закончив укреплять помост.
- Ямамото!
- Ну…промахнулся, бывает.

Музыка:
Operatica – Melancholy Rose
Hajime Mizoguchi - Grace Omega (OST Jin Roh)
Muse – New Born
Mylеne Farmer – Pourvu Qu'Elles Soient Douces

@темы: хроники шизобреталя-фиголога